Черновик. Сергей Лукьяненко

– пока унитаз не закончишь ставить, в туалет нельзя ходить. Зато уж потом обновить его по полной программе – их святое право и обязанность… Четырнадцать часов! На один унитаз! А у тебя весь ремонт за восемь…

      Из кухонного шкафа Котя достал сигареты и пепельницу. Я кивнул, хотя курил так же редко, как и он. Спичек Котя не нашел, мы прикурили от газовой плиты с автоподжигом.

      – Как ты унитаз-то рассадил? – спросил я.

      – Говорю же – по дурости. Знаешь, есть такие китайские хлопушки, маленькие, будто спички. Чиркнул, бросил – она взрывается. Под Новый год дети ими на улице балуются…

      – Ну?

      – Я летом с друзьями ходил купаться. Завалялась коробка этих хлопушек, я и стал ими бросать в воду. Они не гасли, а в воде взрывались… прикольно так. Друзья очень веселились. А домой приехал, решил показать… одной дамочке… что эти хлопушки в воде продолжают гореть. Не наливать же ванну? Я бросил одну в унитаз… хорошо, что дверь прикрыл. Грохот – и унитаз на кусочки! Только труба торчит, а края – острым венчиком…

      – Гидродинамический удар, – сказал я. – Взрыв в жидкой среде в замкнутом пространстве. Думать надо было.

      Котя не спорил. Вздохнул, затянулся сигаретой. Сказал:

      – Вот еще что… Очень меня волнует твой пес. Крайне волнует.

      – И мент то же самое говорил…

      – Прав был мент. Стены можно перекрасить. Люди могут соврать. Собака не предаст никогда…

      Некоторое время он молча курил. Потом с удовольствием повторил:

      – Люди могут обмануть. Собака никогда не предаст… Надо вставить в рассказик про зоофила…

      – Сволочь ты гнусная, – сказал я. – Точно писателем станешь. Из человеческой беды сюжет делаешь!

      – Не из человеческой беды, а из собственной удачной фразы, – возразил Котя. – Пока все. Буду думать, но больше ничего посоветовать не могу. Расскажи лучше, что у тебя с Анькой?

      – Да ничего. Ей хочется стабильности, уверенности. В общем – кольца на пальце.

      – А ты против? Пора и остепениться. Четверть века прожил, а до сих пор болтаешься менеджером в торговой фирме, запчастями к компам торгуешь… Это что – работа? Да это все равно что сказать: «Моя работа в ОТК, презервативы надуваю!» Тебе нужна хорошая работа, верная жена, ребенок какой-нибудь завалящий…

      Я вытаращил глаза.

      – Да шучу, шучу, – пробормотал Котя. – Не мне тебя учить. А все-таки жаль, что ты с Анькой расстался, она мне нравилась.

      Кажется, он не шутил. Я подумал и плеснул коньяк по рюмкам.

      – Мне тоже жаль, Котя. Но так уж сложилось.

      – Анька-то свидетелем выступит, если что?

      – Выступит, – уверенно сказал я. – Мы, в общем, не разругались, по-интеллигентному разошлись.

      – Когда интеллигенты расходятся, тут-то самая грызня и начинается… ни один сантехник такого не учудит.

      – Дались тебе эти сантехники… – пробормотал я. – Наливай лучше…

      Мы просидели еще часа два. До третьей бутылки, слава Богу, дело не