С глазу на глаз с судьбой. Василий Васильевич Путённый

утённый

      Email: [email protected]

      Тел.: [phone]

      050 659 73 35

      1

      – Артур, ты срочно мне нужен! Приезжай сейчас! Жду! – услышал в мобилке знакомо-властный баритон Артур. Это говорил Георгий, Жора, лепший друг. А если он звонил – что бывало крайне редко, – то, стало быть, назрела безотлагательная причина.

      Будучи человеком весьма пунктуальным и дисциплинированным, для которого изменить этим постулатам – все равно что погибнуть, – Артур Шибарь, посмотрев на часы и сориентировавшись, быстро одел рубашку, галстук и костюм маренго от-кутюр. В этом суперодеянии, с прической " а ля президент", он выглядел респектабельно, элегантно и сексапильно, – на любом фуршете, презентации или просто банкете сексострадательницы глазами-жадюгами слопали бы его с потрохами.

      Съев бутерброд с красной икрой, хлебнув пару глотков "коллы", он набрал сотовый Жоры Матхевича:

      – Дорогой, я хотел бы на полчасика заскочить к матушке! Хоп-стоп, а?

      – Стоп-хоп, давай!..

      У них был свой сленг, и они понимали друг друга с полузвука, полувздоха.

      ***

      Высокорослый, атлетически сложенный, Артур согнулся, чтобы мать, поцеловавшись с ним, могла его нежно обнять. Старушка, не отрываясь, держала его крепенько, и он чуял ее слезы, дрожь, знал, что она скучает-тоскует без него – днями ждет-пождет его у окна, глядя слезящимися глазами на дорогу.

      – Будет, мамулька, будет, родненькая!. Все нормально. Все хорошо. Не беспокойся, ничего с твоим сыном не случится.

      – Дай-то Бог, славный ты мой!..Дай-ка сяду. Ноги ослабели, не слухаются хозяйку.

      – Вот и сядь, мамця, погутарим о том-сем.

      – Хитришь, милый, хитришь, красивый. Вижу по очам…– села на скрипнувший диван. – Эх, старость не в радость, сыночек!..Вижу, сыночек: принес клубнички, всякой всячины. Спасибо на том. Поделюся с Маркеловной – пенсишка у нее, знаешь, с гулькин нос: точь-в-точь как зарплата у наших народолюбивых и родинолюбивых министров и подломентариев. Ха-ха!.. Приносишь, сыночек, – это хорошо. Дай Бог каждому родителю такого сына иметь!.. Еще лучше было бы, если бы внучонка или внучку мне принес. Пора уж. Неужели так и не увижу теплые глазки, светлую святую улыбку первого твоего дитя?

      – Увидишь, мать. Непременно увидишь.

      – Как там твоя длинноногая Маша-Мария? Жаркое, небось, варганит, борщи?

      – Все хорошо, мать. Все нормально.

      Целуя мать / соленость печальных слез вновь на его губах, ощутил, как холодком пронеслось в душе страшное предчувствие: осталось-то жить хворой матери совсем недолго!..

      Сев в блестяще-черный, с затемненными окнами "мерс", прикоснувшись к ключу зажигания, взглянул в зеркальце: в лазурных глазах нет уже прежней искрящейся радости и обаяния, а лишь печаль и грусть, перешедшие на губы, межбровье, лоб, на все вдруг побледневшее лицо.

      ***

      Металлические ворота с бронзовой вязью-инициалами хозяина открыл охранник Влад, он же телохранитель, и Шибарь, просигналив мелодичным клаксоном, въехал во владение нувориша. Притормозив у обочины и выключив зажигание, Артур открыл дверцу и вышел из иномарки. Он сделал несколько движений физзарядки, потом вдруг затеял "драку" с воображаемым противником, нанося ему по-каратистски удары руками и ногами, и после этого с улыбкой и наслаждением вдохнул свежий, напоенный ароматом цветов и трав воздух.

      Жорина вилла почти средиземноморский с колоннами палаццо выделялась среди всех остальных своей фешенебельностью, помпезностью и какой-то разнородицей архитектурных стилей. Воображение поражал декор фасада: фауна и флора едины – этакое " а ля украинское рококо".

      "Еще не хватает двух мраморных львов у входа в этот дворец, символизирующих всесилие хозяина…" – глубокомысленно ухмыльнулся Артур.

      Газоны подстрижены, дорожки чисты, повсюду благоухают розы. В окружении немецких овчарок Жора Матхевич стоял возле фонтана и кормил уникально-дорогих японских рыб.

      Движения его изысканно-неторопливы, на лице чванная мимика миллиардера, для которого Земля – его пьедестал.

      Они обнялись. Иначе и не могло быть – друзья детства. Один " прыгнул" в бизнес, фантастически разбогатев, другой…

      – Обожаю рыб за молчаливость, – многозначительно произнес Жорж, подняв по-цицероновски указательный палец. – Зачастую язык приводит человека к драме или трагедии.

      – Он же, кстати, помогает многим прохиндеям и иже с ними разбогатеть.

      – Фартово сказано, друган… Пошли! Есть дело!

      Они вошли в шикарный "холл отдыха", где "величественно" стоял белый американский

      "Стейнвей", красовалась горделиво пальма, почти касаясь потолка, висела копия картины

      Диего Веласкеса обнаженная " Венера с зеркалом" и где в огромном с водорослями аквариуме умиротворенно, как бы с достоинством плавала разнопестрица рыб.

      Приятели сидели в очень мягких, глубоких креслах, которые словно пели: