Удивительные Люди Икс. Одарённые. Питер Дэвид

месте.

      – Нужно ли мне знать, где?

      – Думаю, разумнее не сообщать вам об этом.

      Оставалось только верить ему на слово.

      6

      Ласковые лучи утреннего солнца падали внутрь сквозь окно спальни. Эмма только-только начала просыпаться и еще не открывала глаз. Жизнь научила ее: обычно в тот момент, когда открываешь глаза, день начинает катиться под уклон. Поэтому она продолжала лежать, как лежала, и рука ее покоилась на обнаженной груди спящего Скотта Саммерса.

      Простыни были скомканы. Это значило, что Скотт провел беспокойную ночь, и не предвещало ничего хорошего. Это значило, что Скотту снилось множество снов, а он был не из тех, кто забывает о них, стряхивает их с себя с наступлением утра. Как правило, сновидения не отпускали Скотта весь следующий день, делая его еще задумчивее, чем обычно.

      «Пожалуйста, только не сны о ней…»

      Это был самый худший из страхов Эммы. Она прекрасно знала, что вчера была пятая годовщина со дня гибели Джины Грей. Великая утраченная любовь Скотта, рыжая девка-телепатка, которой он посвятил себя едва ли не с того дня, когда она, желторотый птенец, впервые переступила порог школы. Женщина, которую он любил, на которой женился, которую потерял…

      Правда, Скотт ничего не говорил об этом. Не разглагольствовал о тоске по покойной жене, не стоял в печали перед ее портретом, висевшим здесь, в его кабинете, постоянным напоминанием о ее отсутствии. Порой Эмма даже думала, что Скотт, возможно, забыл о Джине. Это было бы прекрасно. Это значило бы, что он наконец – наконец-то! – осознал, что жизнь продолжается. Не прекратив цепляться за прошлое, ни Скотту ни Эмме не стоило и надеяться на будущее.

      Что ж, по крайней мере, он не просыпался по ночам, выкрикивая имя Джины или еще что-нибудь, столь же безнадежно мелодраматическое. Может, ему просто снилось, как он приступил к испытанию, не подготовившись, или оказался голым на сцене посреди пьесы, которой не репетировал, и не знает ни одной своей реплики. Такие милые обыденные пустяки никак не могут повлиять на его настроение.

      Хорошо бы этот день, для разнообразия, выдался добрым…

      Но тут грубый рык разрушил все надежды на это:

      – Вот скажи мне…

      Эмма немедленно села. Скотт тут же встрепенулся, и красноватый свет вспыхнул за его визором, как лампочка в холодильнике. Смертоносная, всеразрушающая лампочка.

      Росомаха устроился на спинке кровати, будто на насесте, а солнце заглядывало в комнату из-за его спины – как будто стараясь лучше рассмотреть, что происходит. Пальцами босых ног он помогал себе сохранять равновесие. Из-под распахнутой рубашки выглядывала волосатая грудь. С каждым его выдохом комнату накрывало волной перегара. Пахло так, будто он вылакал запасы целого спиртзавода.

      – …это у тебя какая стадия печали? – закончил Росомаха. – Отречение?

      «Убью его», – подумала Эмма.

      Но вышло так, что Скотт ее опередил. Щелкнул поднятый на лоб визор, и из глаз Скотта вырвался багровый луч чистой энергии. Луч ударил в грудь Логана прежде,