Убийца шута. Робин Хобб

я изучил изнуренное лицо Чейда. Он выглядел так, словно постился много дней. Лицо так исхудало, что были видны кости черепа. Рука, которую я все еще держал, была связкой костей в мешке из кожи. Он будет жить, но ему придется много дней восстанавливать свое тело и силы. Завтра им овладеет ненасытный голод.

      Я со вздохом откинулся на спинку, но спина ныла после сна в кресле. Ковры на полу комнаты выглядели толстыми и манящими. Я вытянулся возле кровати Чейда, точно верный пес. И уснул.

      Я проснулся оттого, что Олух наступил мне на руку. Я подскочил, выругавшись, и чуть не выбил поднос у него из рук.

      – Нельзя спать на полу! – упрекнул он меня.

      Я сел, сжимая пострадавшие пальцы другой рукой. Возразить Олуху мне было нечего. С трудом поднявшись, я рухнул в знакомое кресло. Чейда уже успели немного приподнять в постели. Старик был худ как скелет, и ухмылка на его изможденном лице при виде моего неудобства выглядела жутковато. Кресло Дьютифула пустовало. Олух устраивал поднос на коленях Чейда. Я унюхал чай с печеньями и подогретым джемом. В миске на подносе были яйца всмятку с небольшим количеством масла, сдобренные солью и перцем, бок о бок с рядком толстых ломтей бекона. Мне захотелось броситься на еду и все съесть. Думаю, это отразилось на моем лице, потому что костлявая усмешка Чейда сделалась шире. Он не заговорил, но взмахом руки отпустил меня.

      В былые времена я бы первым делом отправился на кухню. Мальчишкой я был любимчиком поварихи. Сделавшись юношей, а затем и молодым мужчиной, я стал есть со стражниками в их шумной и неопрятной столовой. Теперь я связался с Дьютифулом при помощи Силы и спросил, поел ли он. Меня немедленно пригласили присоединиться к нему и королеве-матери в их личных покоях. Я пошел, предвкушая еду и хорошую беседу в придачу.

      Кетриккен и Дьютифул меня ждали. Кетриккен, верная традициям Горного Королевства, встала рано и уже слегка перекусила. И все же она сидела с нами за одним столом, и перед ней исходила паром чашка с прозрачным чаем. Дьютифул был столь же голоден, как и я, и устал сильней, потому что пробудился раньше, чтобы поделиться с матерью подробностями об исцелении Чейда. Прибыл маленький караван пажей с едой. Они накрыли на стол, Дьютифул отпустил их, и дверь закрылась, оставив нас в относительном уединении. Не считая утреннего приветствия, Кетриккен хранила молчание, пока мы наполняли свои тарелки, а потом и животы.

      Когда мы опустошили первые блюда, Дьютифул начал говорить, иногда с набитым ртом, а я продолжал есть. Лекари навестили лорда Чейда, пока я спал. Они были в ужасе от того, как он похудел, но его аппетит и вспыльчивость убедили их в том, что он поправится. Король запретил Стеди одалживать Чейду силы, если он снова попытается запечатать себя. Дьютифул надеялся, что этого хватит для предотвращения будущих несчастных случаев. Втайне от него я подозревал, что Чейд всегда сможет отыскать способ подкупить или обмануть Олуха, чтобы тот ему помог.

      Когда мы начали есть помедленнее и Кетриккен в третий раз наполнила наши чашки чаем, она тихонько проговорила:

      – И опять, Фитц Чивэл, ты ответил