Легенда о бабочке. Ольга Юнязова

её хитрым смеющимся взглядом.

      – Что вы имеете в виду? – как бы удивлённо спросил он. – Разве не вы сами сказали, что подозгеваете бывшего пагтнеа вашего папеньки?

      Да, было дело. Оксана поделилась с Иосиф Якичем бездоказательной версией, что всю эту подставу заказал бывший друг и компаньон её отца. Ещё при жизни Василия Сергеевича у них начались конфликты на финансовой почве, но отец старался как-то выравнивать пошатнувшуюся дружбу. Оксана же оказалась не столь лояльной и после смерти отца предложила соучредителю разделить совместно нажитое имущество, согласно прописанным в документах долям. И теперь, заняв высокий пост в администрации города, обиженный изгнанник решил наконец отомстить. Но это всего лишь версия.

      Но Оксана не рассказывала Йосиф Якичу, что в детстве звала Владимира Львовича дядей Вовой, каталась у него на шее как на лошадке, и что он именно так всегда щёлкал её по носу. Не ногтем, как обычно, а подушечкой и быстро-быстро три раза, чуть-чуть приседая, чтобы оказаться с ней вровень.

      Но даже если предположить, что Йосиф Якич действительно вхож в те слои общества, где сейчас вращается Владимир Львович, и что он разговаривал с ним, и что тот рассказал, что когда-то был для Ксюши дядей Вовой… абсурд, конечно… важный министр откровенничает с каким-то полубомжеватым чудаковатым человечком. Но этот жест! Этот щелчок по носу… это надо было видеть, чтобы так точно скопировать! Ну, а какие могут быть ещё предположения? Просто случайность?

      Непонимание в голове у Оксаны зациклилось, мысль замкнулась, потом какой-то щелчок… и она почувствовала, что ей в общем-то совсем и неинтересно, откуда Йосиф Якич об этом знает… и вообще, случайность… а о чём это я сейчас думала? Ах да… Якич предложил сходить и извиниться перед Львовичем…

      Вот ещё!

      Мама

      За окном прозвучал знакомый сигнал «Мерседеса».

      – Ой! – спохватилась Оксана. – Лёха приехал, а мы ещё не готовы. Давай быстрее…

      На сегодня у них было запланировано важное мероприятие – забрать наконец из больницы маму и познакомить её с Александром.

      Состояние Елены Сергеевны стабилизировалось, но назвать её здоровой, конечно, было нельзя. Паралич сковал левую половину тела, да и правая работала плохо. Надо было разрабатывать мышцы, двигаться, тренироваться, но она ленилась, капризничала и по каждому пустяку звала санитарку. Характер её никогда не был ангельским, а сейчас стал просто невыносимым. На онемевшем лице застыла маска вечного недовольства. Оксане даже было стыдно знакомить её с Александром, но она понимала, что рано или поздно это сделать придётся.

      В свою очередь, Александр тоже не торопился знакомить невесту со своей матерью. На вопрос Оксаны он махнул рукой и ответил, что она живёт в другом городе. Оксана не стала настаивать и даже обрадовалась, что к проблемам с матерью ей не добавятся ещё и проблемы со свекровью.

      Когда Алексей с Александром на инвалидном кресле вывозили Елену Сергеевну из здания больницы и пересаживали в автомобиль, она стонала и охала, показывая, как ей тяжело и больно.

      Когда возле дома