Я встретил вас… Стихотворения. Федор Тютчев

t-author>Из письма к А. А. Фету

      К оде Пушкина на вольность

      Огнем свободы пламенея

      И заглушая звук цепей,

      Проснулся в лире дух Алцея —

      И рабства пыль слетела с ней.

      От лиры искры побежали

      И вседробящею струей,

      Как пламень Божий, ниспадали

      На чела бледные царей.

      Счастлив, кто гласом твердым, смелым,

      Забыв их сан, забыв их трон,

      Вещать тиранам закоснелым

      Святые истины рожден!

      И ты великим сим уделом,

      О муз питомец, награжден!

      Воспой и силой сладкогласья

      Разнежь, растрогай, преврати

      Друзей холодных самовластья

      В друзей добра и красоты!

      Но граждан не смущай покою

      И блеска не мрачи венца,

      Певец! Под царскою парчою

      Своей волшебною струною

      Смягчай, а не тревожь сердца!

      Ноябрь (?) 1820

      Москва

      Овгуст – родовое имение Тютчевых. Вид из окна. Рисунок сделан с натуры другом Тютчева поэтом Яковом Полонским.

      С чужой стороны

      (Из Гейне)

      На севере мрачном, на дикой скале

             Кедр одинокий под снегом белеет,

      И сладко заснул он в инистой мгле,

             И сон его вьюга лелеет.

      Про юную пальму все снится ему,

             Что в дальных пределах Востока,

      Под пламенным небом, на знойном холму

             Стоит и цветет, одинока…

      Не ранее апреля 1823–1824

      Мюнхен

      В альбом друзьям

      (Из Байрона)

      Как медлит путника вниманье

             На хладных камнях гробовых,

      Так привлечет друзей моих

             Руки знакомой начертанье!..

      Чрез много, много лет оно

             Напомнит им о прежнем друге:

      «Его уж нету в нашем круге;

             Но сердце здесь погребено!..»

      Не позднее середины 1826

      Песня

      (Из Шекспира)

      Заревел голодный лев,

      И на месяц волк завыл;

      День с трудом преодолев,

      Бедный пахарь опочил.

      Угли гаснут на костре,

      Дико филин прокричал

      И больному на одре

      Скорый саван провещал.

      Все кладбища, сей порой,

      Из зияющих гробов,

      В сумрак месяца сырой

      Высылают мертвецов!..

      Конец 20-х, начало 30-х гг.

      K H.

      Твой милый взор, невинной страсти полный,

      Златой рассвет небесных чувств твоих

      Не мог – увы! – умилостивить их —

      Он служит им укорою безмолвной.

      Сии сердца, в которых правды нет,

      Они, о друг, бегут, как приговора,

      Твоей любви младенческого взора,

      Он страшен им, как память детских лет.

      Но для меня сей взор благодеянье;

      Как жизни ключ, в душевной глубине

      Твой взор живет и будет жить во мне:

      Он нужен ей, как небо и дыханье.

      Таков гopé духов блаженных свет,

      Лишь в небесах сияет он, небесный;

      В ночи греха, на дне ужасной бездны,

      Сей чистый огнь, как пламень адский, жжет.

      23 ноября 1824

      Проблеск

      Слыхал ли в сумраке глубоком

      Воздушной арфы легкий звон,

      Когда полуночь, ненароком,

      Дремавших струн встревожит сон?..

      То потрясающие звуки,

      То замирающие вдруг…

      Как бы последний ропот муки,

      В них отозвавшися, потух!

      Дыханье каждое Зефира

      Взрывает скорбь в ее струнах…

      Ты скажешь: ангельская лира

      Грустит, в пыли, по небесах!

      О, как тогда с земного круга

      Душой к бессмертному летим!

      Минувшее, как призрак друга,

      Прижать к груди своей хотим.

      Как верим верою