Сафари на черепашку. Дарья Донцова

«Не ходи в милицию, не говори со службой безопасности, иначе живым сына не получишь, жди связи».

      Марина возвратилась в квартиру, в голове роились мысли, в основном нехорошие. Костю похитили и теперь потребуют выкуп. Она готова заплатить за сына любые деньги, лишь бы вернуть его живым.

      – И вы не пошли в милицию! – не выдержал я.

      Марина мотнула головой.

      – Нет.

      – Какая глупость! – воскликнул я.

      – А смысл? – пожала плечами Арапова.

      – Существует специальное подразделение, там служат профессионалы…

      – Ваня, – с горечью перебила меня Марина, – очнись! Ну-ка вспомни, помогли тем, кто «Норд-Ост» не в добрый час посмотреть решил? Или жителям Беслана? Сколько людей погибло! И ведь вся страна переживала, да что там Россия – весь мир к телевизорам прилип, и то ничего практически не сделали, сотни погибли. Кто же ради одного моего сына напрягаться будет? Нет, тут самой надо действовать.

      Я раскрыл было рот, но Нора недовольно заявила:

      – Хватит, лучше слушай.

      Пришлось проглотить разумные аргументы и внимать глупостям, изрекаемым Мариной.

      В районе обеда ей позвонил мужчина и, произнося слова с сильным кавказским акцентом, спросил:

      – Дорогая, сидишь тихо?

      – Да, – недрогнувшим голосом ответила Арапова.

      – Молодец, слушай сюда. Сын твой жив, здоров, иди вниз, кассету возьми, посмотри внимательно, я тебе через полчаса позвоню.

      Арапова кинулась на первый этаж, в почтовом ящике и впрямь лежала ничем не примечательная видеокассета.

      Марина включила видеомагнитофон и уставилась на экран, сначала по нему запрыгали серые полосы, потом неожиданно возникла фигура Кости. Он стоял на коленях, около него маячили два парня с лицами, закрытыми черными вязаными шлемами, в прорезях сверкали глаза, а в руках бандиты держали автоматы.

      Внезапно один из похитителей толкнул Костю дулом, тот вздрогнул и забубнил:

      – Мама, прости, отдай им все, что они хотят, иначе меня убьют.

      Потом вдруг он заплакал, громко причитая:

      – Мамуля, выкупи меня, я не хочу умирать, мама-а-а…

      Крик оборвался, запись закончилась, и тут, словно по заказу, вновь ожил телефон.

      – Ну как, дорогая, все поняла? – вкрадчиво поинтересовался кавказец.

      – Чего вы хотите? – пытаясь изобразить равнодушие, осведомилась Марина.

      – Денег.

      – Сколько?

      – Отдай карточку на лондонский счет, – сказал кавказец, – увидишь, как все хорошо получится! Никто ничего не узнает, сына вернешь, люди вопросы задавать не станут! А лавэ еще заработаешь!

      Арапова задохнулась от обуревавших ее чувств.

      – Подумать хочешь, дорогая? – мигом спросил голос. – Правильно, сгоряча не решай, имеешь пятнадцать минут. Дашь денег на святое дело – вернем сына, откажешься – получишь кассету со сценой казни. Тебе решать, дорогая! Перезвоню.

      Марина упала на диван, оставалось лишь удивляться, откуда кавказец знает тщательно скрываемый семейный секрет. Герасим в свое время открыл в одном из лондонских банков счет на предъявителя.