Сафари на черепашку. Дарья Донцова

стала утешать девочку мать.

      – Уж и не знаю, нужна ли она нам, – с сомнением протянул Евгений, – только год тут живет, и с каждым месяцем новенькое про нее узнаю: то, оказывается, она на суше великолепно ориентируется, то сама из аквариума выбраться может, а теперь – пожалуйста, летает.

      – Вдруг Че птица? – предположила Люся. – Нам в школе рассказывали, есть такие особи, они в воде, допустим, рождаются и вырастают, а потом на землю выходят. И ваще, с виду прямо сахарная, а внутри противная.

      – Ага, – кивнула Юля, – знаю я одну похожую, в нашем доме живет!

      – Ты о ком, мамуля? – заинтересовалась бесхитростная девочка.

      – Да так, – опомнилась Юля, некстати вспомнившая про свекровь.

      Сочтя момент подходящим, я кашлянул:

      – Мне пора.

      – Спасибо, Ваня, – поблагодарил Евгений, – ты уж извини Люську.

      – Ерунда.

      – Я ее накажу.

      – Не надо.

      – Компьютер отниму.

      – Право, не стоит.

      – В дурацкое положение тебя поставила, – не унимался хозяин.

      – Хорошо, что все разъяснилось и вы более не подозреваете меня в желании соблазнить Юлю, – улыбнулся я.

      – Ой, да вы уже немолодой для такого дела, – схамила осмелевшая хозяйка.

      Евгений засмеялся.

      – Да это все мама моя, вечно ей дурь мерещится, решила, что к Юльке мужик шляется, ну мы и придумали проверить, так ли это, я про Мурманск соврал…

      Юля сжала кулаки и прикусила нижнюю губу, а Женя как ни в чем не бывало продолжал:

      – Не успел я поговорить с Юлей, как та маме Люську сплавила, ну и…

      – Я чиста, как слеза младенца! – взвизгнула наглая изменщица.

      Воображение мигом нарисовало картину: толстенький малыш размазывает по пухлым щекам комья сажи, из глаз крошки льются черные слезы, при взгляде на которые сразу можно определить степень «чистоты» Юли.

      – Но, увидев тебя, Ваня, я тут же понял: волноваться не о чем! – закончил Женя.

      Мне отчего-то стало обидно.

      – Почему?

      Женя потер короткопалые ладошки.

      – Ну… всему дому известно, что ты не по бабам, типа, импотент или голубой, мне, Вань, без разницы. Я не из тех, кто пидоров расстрелять хочет, даже руку тебе подам спокойно и чаем угощу. И потом, ты одетый в шкафу стоял! Ха-ха! Юлька голая, а мужик при всем параде, ведь мог бы к соседке и в халате шмыгнуть! Кстати, а это чей прикид?

      Сарделеобразный палец Жени, украшенный чудовищным золотым перстнем с пудовым бриллиантом, указал вниз. Я перевел взгляд на ковер и вздрогнул: на полу валялся шлафрок Сергея, рядом стояли его тапочки. Юля побледнела и принялась быстро икать.

      – Этта чье? – повторил муж, глядя на жену, как черепаха Че на воблу.

      – Мое, – живо отреагировал я, – хоть апрель, да холодно, вот и пытаюсь согреться.

      Произнеся эту фразу, я нагнулся, схватил темно-бордовый махровый халат и мигом накинул себе на плечи.

      – А тапки? – не успокаивался хозяин.

      – Тоже мои.

      – Ты ж в ботинках?

      –