Верные враги. Ольга Громыко

сначала не понял, потом медленно залился краской. Весь, от лба до ворота.

      Махнув рукой, я ушла в комнату переодеваться. Потом приготовила ужин, поела сама и громко зачитала пареньку его права и обязанности, не балуя первыми. За занавеской безмолвствовали. Но стоило мне удалиться на покой, как в кухне завозились, загремели посудой, а потом и зашептались. То есть колдун говорил нормально, как мог, а парень старательно понижал голос, делая тайну из обычного в общем-то разговора:

      – Не верю я ей, мастер. Оборотниха она оборотниха и есть. С чего бы это ей вас выхаживать-выпаивать? Небось голые кости не жрет, ждет, пока мясом обрастут.

      – Тут она просчиталась. Месяц назад такой роскошный гуляш был, а теперь разве что на холодец.

      – И как вы шутить-то можете? Весь поломанный, нутро отбито, оборотниха эта зубы скалит. Измывается, поди, над вами, хоть и не признаетесь. Вон супом велела накормить. А в нем мясо кусками. Темное, не птичье.

      – Оленина. Попробуй.

      – И травка какая-то сверху плавает, – бубнил, не унимаясь, паренек, – приворотная небось. Наглотаетесь, а потом своих не узнаете и будете вместе с ней по лесу бегать, хвостом мухоморы сшибать.

      По голосам я легко угадывала выражения лиц: одно испуганно-заговорщицкое, второе с трудом удерживалось от смеха.

      – Это петрушка.

      – Ну да, петрушка. Зимой! Свежая!

      – С подоконника. У тебя в деревне так не делали? Перед заморозками выкапывают корень и сажают в горшок.

      – Может, пристукнуть ее, пока спит, а? – шепоток перешел в драматический. – Только чем? Ваш-то меч, наговорной, Свенька-стражник уволок, он давно на него зарился. Пришел якобы толпу разгонять, а сам под шумок меч упер. И звезды серебряные. Переплавит или продаст, сам-то кидать не умеет. А простым мечом ее не порешить, давеча голой рукой лезвие остановила.

      – Не валяй дурака. Тебе против нее не выстоять. – Парень заерзал на стуле, брякнула ложка.

      – А если травануть чем?

      – Не выйдет. Природные яды она переварит, а алхимические отрыгнет. Ты-то сам когда в последний раз ел? Вчера? Оно и видно. Ешь, я не хочу.

      – И сам не буду, и вам не советую. Лучше я на рынке хлебца свистну, колбасы какой, небось и без ее варева с голоду не помрем. Вот уж где противная баба, не зубами, так языком грызет! Не приведи боги, узнает, о чем мы тут говорим, меня, как пить дать, выкинет. И вас чуть погодя сожрет.

      – Она и так знает. У оборотней невероятно тонкий слух. Верно, Шелена?

      – Обоих сожру, если заснуть не дадите, – негромко сказала я.

      Ученик испуганно охнул, и всё затихло. Но заснуть не получилось. Через пять минут он приоткрыл дверь в комнату и смущенно кашлянул:

      – Госпожа Шелена…

      – Ага, уже госпожа. Ну, чего тебе?

      – Белье бы мастеру перестелить…

      – Он что, отсырел? Нарочно, что ли?! Уже две недели никаких проблем не было!

      – Я… того… повернулся неловко, миску опрокинул…

      – Убью.

      Парень сдавленно пискнул и исчез. Пришлось вставать, менять