Девушка из снов. Натали Гагарина

ование во всём. Боже мой! Эти одноглазые уроды и страшные женщины, у которых один глаз выше другого, ничего, кроме омерзения у меня не вызвали. В силу своей профессии я испытывала непреодолимое желание, исправить «уродства» хирургическим путём. В мыслях вертелось: « В операционную! Немедленно!» Прямо руки зудеть начали от желания взять скальпель и «поработать» над «творениями» художника. Не хотела бы я быть женой или любовницей Модильяни, чтобы он увековечил меня такой гадкой букой, как он изобразил свою любимую женщину. Больное воображение художника и больное восприятие посетителей, восхищённо шептавшихся у этих «шедевров», повергли меня в полное уныние, и я поспешила покинуть «Пушкинский». После этого «сеанса шизофрении» у меня повысилось давление и уровень кислотности в желудке. О каких уж положительных эмоциях тут говорить?! Однако, это не помешало мне зайти в бар на «Кропоткинской» и отметить мою воскресную «вылазку» на выставку рюмкой коньяка с сигаретой и сумасшедшей порцией мороженого. Прости, Модильяни, но для меня искусство – это гормон счастья, который я получаю каждый раз в Третьяковке. Не от тебя. Я не навязываю своё мнение, ведь восприятие красоты – это так индивидуально для каждого!

      Моё никчёмное настроение выматывало организм, как затяжная диарея. Как подумаю утром, что надо опять вставать и ехать на работу, сразу умереть хочется, тут же под одеялом! Всё бы отдала, чтобы не расставаться с моей любимой подушечкой и не вылезать из под мягкой перины. Умом понимала, что это временное явление: депрессия светового дня, хроническая усталость, отсутствие любимого мужчины рядом. Почему рядом? Скорее, полное его отсутствие. Зацепиться в этой одинокой жизни, кроме любимой дочери, было не за что.

      Но главная причина моей депрессии даже не в том, что я – одинокая женщина. Мне нравится жить одной, самостоятельно. Двадцать лет я живу без брака. Без постоянного мужа. Так, разным ветром заносило ко мне мужчин, но также и уносило обратно. Я их зову: «мужчины, занесённые ветром». Ни один не пустил «корни» в моё сердце. Ни один… Мой организм, состоящий из тела и души не принимает «чужих» так же, как не принимает рыбий жир и игру на гармони. Но о «своём» мужчине я не переставала мечтать никогда.

      Моя депрессия – это всё-таки возраст. Чем дальше, тем противней смотреть на себя. Подсознательно понимаю, что всё идёт к концу. Всё! Читать без очков уже не могу – зрение «садится». Рожать уже не могу – стабильная менопауза. Давление «скачет» – таблетки всегда под рукой. Туфли на высокой «шпильке» – уже не для меня. Однако сознание упорно спорит с подсознанием, и сдавать «позиции» не желает.

      – Мамуль, давай, я тебя на сайт знакомств занесу? – приставала Лиза ко мне.

      – Меня? Ещё чего! Я что? Ненормальная? В пятьдесят лет в интернете знакомиться?! Да я никогда в жизни не ходила даже на вечера – «Тем, кому за…»

      – Те «вечера» – уже прошедший день. Мамулик, я такой сайт нашла! О-о-о! Кого только нет! Там иногда очень интересные «женихи» попадаются. Посмотри, какой «красавец»: семьдесят девять лет. Ищет «подругу» для создания семьи. Живёт в Гамбурге.

      Лиза, как обычно, проводила свой вечер дома, уткнувшись в экран монитора, и её правая рука с «мышью» выписывала затейливые фигуры на столе. Я сидела на старом, продавленном диване, поджав под себя ноги, и сосредоточенно подпиливала себе ногти. За руками я следила особенно тщательно: профессия хирурга обязывала.

      – Ну что? Даёшь добро? Развлечёшься. Познакомишься. А вдруг?! Кто знает, может, там и есть твоя неприкаянная половинка? – не унималась дочь.

      – Вот это «А вдруг?» и не даёт мне покоя всю жизнь. «А вдруг?» – и откуда-то появляются силы и надежды ещё на что-то. А моя половинка… ты знаешь, доченька, где. Другой уже, наверно, не существует на этой планете.

      – Мам, ну хватит, а?! Двадцать лет сидишь, как «Иван на печи»! Сколько можно?!

      – У каждого своя судьба…

      – Согласна. Но под лежачий камень… И потом, «На Бога надейся, а сам не плошай».

      – Ты хочешь сказать, я живу неинтересно? Скучно, да? – остервенело работая пилкой, возмутилась я.

      – Нет, мам. Твоя жизнь очень даже интересная: столичные тусовки, разных московских «звёзд» оперируешь, всю Европу с тобой исколесили. Я не об этом.

      – А о чём? У меня всё есть. Я прекрасно себя чувствую и одинокой себя вовсе не считаю. Мне тебя – во-как, хватает! – я провела пилкой невидимую черту над головой.

      – Прекрасно? Да? Я же вижу твоё состояние: тлеешь, как догоревший костёр. А я хочу, чтоб ты горела! Я хочу, чтоб у тебя был любимый мужчина. Чтоб была любовь!

      – А на фига? Да и не хочу я вешать себе на шею какого-то старого маразматика или неудачника – алкаша! А хорошие все давно «заняты».

      – Ой, очень нужно алкашам в интернете сидеть… А маразматиков мы с тобой враз «раскусим».

      – Любимого мужчины, Лизун, рядом никогда уже не будет, – отрезала я, – Моё сердце навсегда осталось с твоим отцом. Его нет, и я, как будто бесцветная. Как чёрно-белый телевизор: работает хорошо, а красок нет.

      Лиза видела, что последнее время я – ну, просто «никакая», и всеми способами старалась помочь мне выйти из