Человек с топором. Юрий Никитин

руки, как парашютист в затяжном прыжке. На лес упала волна возмущенного воздуха. Мрак падал, сцепив зубы и весь бледный, измученный. Олег уже приготовился помочь, но Мрак не допустил такого позора, грохнулся тяжело, как бетонный блок, но землю вмял всего на глубину в полметра, что значит – самортизировал.

      Олег терпеливо ждал, Мрак вылез из ямки, бледный и худой, на дрожащих ногах. Сразу огрызнулся:

      – На себя посмотри, рыло!

      – Да я молчу…

      – Ни фига себе молчишь!..

      – Да молчу-молчу…

      – Ты как стрекоза и муравей прямо кричишь феромонами и хореографией.

      – Зато не касаюсь сяжками, – ответил Олег. – Пойдем, ты ж еще не умеешь кушать песок?

      – Да и ты что-то не накинулся, – буркнул Мрак язвительно. – Чуешь, что покормят!

      Дом выдвинулся из-за кустов на той стороне огромной зеленой лужайки – чистый, ухоженный, во дворе огромное дерево с картинно распростертыми во все стороны ветвями. Запахло фламандской школой.

      Олег ощутил тепло и уют. Со второго этажа доносились звуки игры на фортепиано. Олег прислушался: играют Грига, чисто и одухотворенно. Затем игра прервалась, Олег услышал стук захлопнувшейся крышки. Донесся легкий перестук каблучков. Наверху появилась девушка, радостно ахнула, сбежала вниз и бросилась Мраку на шею.

      Была она, как и представлял Олег, чистая, светлая, трепетная, очень теплая и милая. Мрак звучно чмокнул ее в губы, а девушка, застеснявшись, посмотрела на Олега, уперлась кулачками в широкую грудь нахала. Мрак разомкнул объятия, девушка сказала застенчиво:

      – Простите, но вы так неожиданно…

      – Ирма, – сказал Мрак, – это мой друг Олег. Мы проведем здесь пару дней… а может, и больше. А сейчас помоемся, сожрем в доме все и всех, кто не спрячется, и завалимся спать.

      Девушка смотрела на Олега большими смеющимися глазами. На щеках румянец разросся и сполз на шею, а уши стали восхитительно красными.

      – Простите, – пролепетала она, – я сейчас все приготовлю!

      – Готовь, – разрешил Мрак великодушно. – А мы пока пойдем опустошать холодильник.

      Олег проследил за ней взглядом.

      – Подобрал выпавшего из гнезда птенчика?

      Мрак оглянулся, Олег видел, как по лицу друга пробежала тень. После грозы летом они еще в родной деревне всякий раз находили выброшенных ветром беспомощных желторотых птенчиков, голеньких, еще слепых. Сколько ни пробовали их кормить, поить, согревать, птенчики всякий раз погибали.

      – Иногда трудно удержаться, – ответил Мрак, приглушив голос. – Настроение такое было… ну, слюнтяйское. Да и в очень уж жуткую ситуацию она попала. Я ее перехватил, когда она, наглотавшись таблеток, решила еще для верности удушить себя газом. Очнулась уже здесь… Долго не верила, что не на небесах. Представляешь меня в роли ангела? Очень долго отходила от кошмаров…

      Олег кивнул, сказал понимающим голосом:

      – В каждом поколении рождается какой-то процент… не от мира сего. Чересчур нежные, хрупкие,