Чародей звездолета «Агуди». Юрий Никитин

закончил, держа голос на том уровне, чтобы не дрогнул, выдавая мою слабость:

      – Не нравятся идеи Гитлера? Постарайтесь опровергнуть. Запреты – признание в слабости!

      Сигуранцев взглянул на меня пристально.

      – А мы, – спросил он негромко, – сильные?

      Я огрызнулся:

      – Надеюсь.

      Он медленно кивнул, все еще не спуская с меня взгляда.

      – Я тоже надеюсь, – сказал он со значением.

      Каганов вздохнул, заговорил плачущим голосом:

      – Ну что вы о каких-то фашистах?.. Ну чем они вам так интересны? Тут о деньгах речь, а вы – о фашистах. Точно – русские, даже деньги вас не заводят, о политике готовы и в постели, ну точно поляки… Я прошу обратить внимание на недостаточное финансирование науки. Добавить надо совсем крохи, но надо! Меньше, чем спроектировать и построить один-единственный боевой самолет.

      Я вздохнул:

      – Глубокие бреши в бюджете могут оставить и мелкие расходы. К сожалению, к нам опыт пришел вместе с долгами. Вы забываете, что Россия взяла на себя долг всего СССР, в то время как бывшим республикам остались выстроенные на их территориях заводы, фабрики, аэродромы, склады, дороги… Сколько в этом году нам платить? Если бросить всю сумму не только на выплату процентов, но и на уменьшение общей суммы…

      Окунев запротестовал:

      – Народ этого просто не заметит, Дмитрий Дмитриевич!.. А вот если поставите десяток пивных ларьков – оценят и проголосуют. Ну, за вас уже не получится, так хоть за человека, которого порекомендуете.

      – Вы на глазах уходите из лагеря демократов, – заметил я. – Что это с вами? Значит, вопрос стоит так: поступить на благо страны, но народ не заметит и не оценит, или же устроить цирк с раздачей бесплатных пряников на миллион долларов, а остальные девятьсот рассовать по карманам?

      – Хорошо бы, – сказал Каганов, – да куда столько? И так карманы рвутся: насовали туда уже столько, в Швейцарии банков не хватает.

      Сигуранцев предложил ровным голосом:

      – Может быть, перекурим? Никотиновое голодание приводит к алкогольному обжорству. Лев Николаевич, может быть, покурите с нами? Вдруг врачи брешут про каплю никотина?

      Босенко сказал язвительно:

      – Не шутите с куревом. Одна капля никотина, и нам искать другого министра обороны…

      Окунев взглянул без приязни, буркнул:

      – Капля никотина yбивает лошадь, а капля Fairy yбивает жиpного хряка.

      Каганов сказал примирительно:

      – Если капля никотина убивает лошадь, то сколько же во мне лошадиных сил? Эх, уговорили… Пить – вредно, курить – противно, а помереть в таком бардаке здоровым – жалко. Как насчет перекура, Дмитрий Дмитриевич?

      Я покачал головой:

      – Я взял себе за правило никогда не курить больше одной сигары одновременно. А потом и вовсе бросил. Всем курящим придется выйти за территорию Кремля, здесь, как вы помните, уже не курят. Идите-идите!.. Оставшиеся распределят деньги… справедливо.

      Ксения принесла