Таричетай. Игорь Поляков

соперницы, способные дать жизнь и готовые убивать.

      Невидимая глазом дуэль.

      Обе женщины были вооружены: одна – пистолетом, другая – сыном. И только поэтому они остались живы.

      Потом они искали живых. Или убеждались, что все убиты.

      Когда мать убийцы подошла к лежащему на спине Полковнику и увидела, что тот необратимо мертв, она сказала о том, что они зря убили этого человека. Она молчала, когда парень оправдывался тем, что Полковник стрелял в него и показывал на своё забинтованное плечо. Она даже не глянула на девушку, когда та сказала, что выбора у них не было – или Полковник Яков, или её сын.

      – Что мы теперь будем делать с этими трупами?

      Мать парня спросила спокойным негромким голосом. Вопрос повис в воздухе. Фраза, которая была понятна всем – и убийцам, и пожилой женщине, и мне. Вопрос, ответ на который был только у меня.

      Видения приходят наяву. Они прячутся в темных углах моего отсека и освещенных частях бункера. Я их вижу так же часто, как и сны.

      Чаще всего, да можно сказать, почти постоянно, Полковник Яков, мрачно улыбающийся и довольно потирающий руки в предвкушении любимого дела. Когда я работаю, он всегда рядом. Чуть в стороне или сзади заглядывает через плечо. Иногда он дает мне советы, часто молчит, и почти всегда – хлюпает носом, словно его мучает вечный насморк. Я не пытаюсь с ним говорить, потому что знаю, что Полковник Яков – видение. Он исчезает от звука моего голоса, а во время работы его присутствие помогает мне.

      Иногда я вижу генерала Коробова. Он с оттяжкой бьет кожаным ремнем по голым ягодицам женщины и на его лице написано неподдельное удовольствие. Иногда оборачиваясь ко мне, он подмигивает, будто хочет сказать что-то, но растянутые в улыбке губы безмолвны. И он снова возвращается к прерванному занятию, не замечая гримасу ненависти на лице унижаемой жены Марты.

      Когда иду на продуктовый склад, в котором сейчас пустые стеллажи, я вижу майора со спущенными штанами и на столе Кэт, которая раздвигает ноги, обнажая белизну внутренних поверхностей бедер. И она подносит палец к губам, словно говоря мне, чтобы я молчал. Она хочет жить, я могу это понять, поэтому молчу и прохожу мимо. Наливаю из канистры жидкость в ведро и ухожу, старательно отводя глаза от её прекрасного тела. Мне так хочется смотреть на него, что я сжимаю зубы до боли в челюстях. И она это чувствует, провожая меня заливистым смехом. Она знает, что я хочу её тело.

      Я вижу многих, и они видят меня.

      Я знаю про всех, и они знают про меня всё.

      Жизнь и смерть – это реальность, в которой я сейчас живу.

      12

      Мясо. Жилистое, трудно жующееся, но – свежее вареное мясо, о вкусе которого он уже почти забыл. Экватор с удовольствием отрывал куски зубами и медленно жевал, наслаждаясь вкусом. Продлевая наслаждение, не торопился глотать, – в какой-то степени, он уже не был сильно голоден, поэтому растягивал удовольствие, как мог.

      Женщина, сидящая напротив, сумрачно смотрела на него. Когда в очередной раз Экватор поймал её взгляд, он на мгновение перестал жевать, чувствуя,