Гоните ваши денежки. Наталья Александрова

мотор, выпустил Фору и уже хотел отвести ее в загон, но собака неожиданно занервничала, заскулила, заглянула в глаза хозяину, словом, всеми возможными способами дала понять, что ей срочно понадобилась прогулка.

      Прохор Кузьмич воспитывал своих собак в строгости и требовал от них неукоснительного соблюдения дисциплины. Удовлетворять естественные потребности на месте службы им не позволялось. Дисциплинированная Фора дотерпела до дома, но теперь требовала свое.

      – Что с тобой поделаешь, – вздохнул майор, пристегнул поводок и вывел собаку за ворота.

      Не успели они пройти и двадцати шагов, как Фора осуществила свое законное право.

      – Ты что же делаешь, хулиганка! – прикрикнул хозяин. – Не могла потерпеть до лесочка?

      Фора взглянула на него виноватыми глазами и дала понять, что нет, не могла.

      Беда была в том, что она устроилась прямо перед воротами соседа Прохора Кузьмича, отставного подполковника Поперечного. Того самого, который когда-то славился на всю дивизию зычным голосом.

      Если Поперечный увидит, какое безобразие учинила перед его дверью соседская собака, он устроит настоящий скандал. И будет, между прочим, в своем полном праве.

      Но Прохор Кузьмич был готов к такому повороту событий. Отправляясь на прогулку с собаками, он всегда брал с собой несколько полиэтиленовых мешочков и совок, чтобы в случае чего навести порядок. Вооружившись этим нехитрым инвентарем, он быстро убрал Форино непотребство.

      По ходу этого не слишком приятного занятия он заметил блеснувшую среди продуктов собачьей жизнедеятельности монету.

      Первым побуждением майора было немедленно позвонить Осетровскому и сообщить о находке. Но в следующую минуту он некстати вспомнил, как Осетровский орал на него, а главное, как оскорбительно высказывался о его любимых собаках…

      И Прохор Кузьмич решил отомстить. Нет, он не отдаст монету этому богачу. Уж лучше продать – и поправить тем самым пошатнувшееся благосостояние.

      Майор осторожно очистил монету от всего, с чем ей пришлось встретиться в Форином желудке, запер собаку и снова поехал в город.

      Леня проследил за машиной собаковода до самого его дома. Здесь он остановился за кустами в некотором отдалении, открыл дверцу и повернулся к Лоре:

      – Вот твоя деревня, вот твой дом родной. Дальше, думаю, доберешься сама. Хозяин тебя, верно, заждался!

      Лора выслушала его, склонив голову к плечу, но не подумала тронуться с места.

      – Чего ждешь? – Маркиз понемногу терял терпение. – Вон твое жилище – беги туда!

      Собака даже не шелохнулась. Она смотрела на Леню преданным взглядом. Тем самым, который в художественной литературе называют собачьим.

      – Пошла! – прикрикнул на нее Маркиз. – Пошла вон! Пошла, кому говорят!

      Он попытался вытолкнуть овчарку, но та словно вросла в машину.

      – А если это любовь? – мстительно ввернула Лола. – Боюсь, Ленечка, что теперь ты как честный человек обязан жениться!

      – Издеваешься, да? – покосился Маркиз. – Лучше