Правдивые истории про Митю Печёнкина. Алексей Лисаченко

дело ругались – зубы, мол, портишь – а тут родители на работе, ругаться некому.

      Вдруг сверху что-то мягкое как свалится – прямо Мите на голову! По затылку съехало, по спине проскользнуло, и под стол. Митя от неожиданности и чашку, и сахар уронил. А под столом кто-то кашляет и басом ругается, ругается и кашляет – остановиться не может. Набрался Митя смелости, под стол заглянул: батюшки-светы, домовой! Серенький, пушистый, ростом меньше кошки, глаза большие, зелёные, а голосище – как у толстого бородатого дядьки из оперного театра. К ножке стола привалился, сидит, кашляет и нехорошими словами выражается.

      Митя ему воды в кружке принёс. Домовой воду выпил, лапкой утёрся – вроде отпустило. Кашлять перестал, молча сидит, дышит. Смотрит Митя на домового, а домовой – на Митю, оба глазами хлопают, как быть – не знают. Митя первым опомнился:

      – Чаю хотите? Можно вприкуску.

      Домовой и согласился. А там, как водится, разговорились. Мите, ясное дело, любопытно: не каждый же день на него из вентиляции домовые падают. А домовой и рад душу излить понимающему человеку – может, первый раз за тысячу лет.

      Нелегка жизнь домового в двадцать первом веке. Раньше ведь как было: один дом – один домовой. Двор подмести, за скотиной присмотреть, коням гривы заплести, нерадивой хозяйке молоко сквасить, а хорошей – детишек в люльке покачать, чтобы ночью спать не мешали. Просто всё и понятно, дело привычное. Только тогда дома были маленькие, деревенские. Потом строители пришли, дома да сараи посносили, многоэтажки построили. А домовых в природе не прибавилось: как было, так и осталось по одному на дом – и крутись как хочешь, даром что в доме квартир двести. То ли по графику их обходить – по дню на каждую, то ли бросить всё и на чердаке запереться. И ни двора тебе нормального, ни коней – машины одни. Даже тараканы жизни такой не выдержали, ушли.

      Поплакался Мите домовой, Митя покивал сочувственно, пообещал в своей комнате всегда прибираться, чтобы в нерадивые хозяйки не попасть.

      – Ну а хуже всего, – говорит домовой, – курительное зелье бесовское, табак прозываемое, и особенно – сосед ваш снизу. Сегодня в вентиляции от его дыма чуть не задохся, оттого и на тебя выпал. А так я обычно по ночам стараюсь, чтобы не увидели. Не положено домовому людям на глаза показываться.

      Не переносят домовые табачного дыма. А сосед Сергей Михалыч, что этажом ниже, и вправду день и ночь сигарету за сигаретой выкуривал, дымил хуже трактора. Бывало, такой дым из его квартиры шёл, что даже пожарных как-то раз вызвали – думали, дом горит. Сколько раз его соседи просили в доме не курить – а всё без толку.

      – Из-за изверга этого в ваш подъезд хоть не заходи, – пожаловался домовой и за новым кусочком сахара потянулся. – Вентиляцией идти опасно, табаком несёт, а по коридорам нельзя – заметят. Вот и живёте без присмотра, без надзора. Я уж его от табака отвадить пробовал. Вроде верное средство – ослиный помёт в сигареты натолкать. В самом Ташкенте пришлось заказывать, ковром-самолётом привезли. Так что ты думаешь – выкурил и не поморщился!

      Задумался Митя. Крепко задумался. Табачный запах он тоже не любил и книжку читал о вреде курения, с картинками.

      Только домовой себе третью