Очаруй меня. Джоанна Линдсей

тебя, но сам бы никогда не решился.

      – Но он дрался на дуэлях, – напомнила Брук. – Для этого нужна храбрость.

      – Пфф! – фыркнула Алфрида. – Бьюсь об заклад, он выстрелил раньше команды. Спроси своего волка, когда встретитесь. Уверена, он подтвердит твою догадку.

      – Он не мой волк и, возможно, не стоит называть его так лишь потому, что так называют его родители, – возразила Брук, хотя сама звала его волком.

      – Но может, и тебе этого захочется.

      – Называть его волком?

      – Нет, отравить его.

      – Прикуси язык, – ахнула Брук. – Я никогда бы…

      – Не ты. Это сделаю я. Если он станет распускать руки, не позволю, чтобы ты страдала.

      Несмотря на зловещую тему, Брук несколько утешилась, поняв, как далеко может зайти Алфрида, чтобы защитить ее от незнакомца, которому предстоит стать ее мужем.

      Глава 5

      Выехав на второй день на древнюю Грейт-Норт-роуд, ведущую до самой Шотландии, экипаж Уитвортов покатился куда быстрее. Хотя дорога была ухабистой, Растон, любимый кот Алфриды, лежащий на сиденье между женщинами, ничуть не страдал и довольно мурлыкал. Растона никогда не пускали в дом. Он жил на потолочных балках конюшни Уитвортов. Как ни странно, лошадей ничуть не беспокоило его присутствие. Алфрида приносила ему еду, да и конюхи его подкармливали. Так что Растон от такого ухода отяжелел и растолстел.

      – Твой отец велел чертову кучеру поспешить, – проворчала Алфрида, когда ее тряхнуло в третий раз. – Но это уж слишком. Вряд ли лорд Уитворт желает, чтобы ты прибыла в Йорк раньше посланника принца-регента. Когда сегодня остановимся на обед, предупрежу кучера, чтобы придержал лошадей. А на обратном пути пусть хоть галопом их пускает!

      – Но это так весело! – усмехнулась Брук. – Я не возражаю против тряски.

      – Сегодня вечером, когда все будет болеть, возразишь, – остерегла ее Алфрида. – Но я рада видеть твою улыбку. Знаешь, теперь ты можешь быть собой: смеяться, когда захочется. Плакать, когда будет угодно, даже вспылить время от времени. Вдали от этого дома, который высасывал из тебя жизнь, ты больше не станешь сдерживаться, куколка.

      – Предлагаешь, чтобы выбранный принцем жених увидел меня настоящую? – Брук подняла черную бровь.

      – Но ты же можешь быть собой! Зачем притворяться?

      – Я больше не знаю, какая я, – рассмеялась Брук.

      – Конечно, знаешь. Со мной ты настоящая и всегда была.

      – Но только с тобой и только потому, что ты была в том доме единственной, кто искренне меня любил.

      – Твоя мать…

      – Не защищай ее, – перебила Брук. – Она разговаривала со мной только по необходимости или когда отца и Роберта не было дома, а ей вздумывалось поболтать. И даже тогда она желала, чтобы я сидела и слушала, а не участвовала в разговоре.

      Алфрида много раз пыталась убедить Брук, что Харриет ее любит. Иногда Брук думала, что это может быть правдой. Время от времени, когда никого не было рядом, мать улыбалась ей или стояла в дверях кабинета,