Любовь творит чудеса. Кэйтлин Битнер Рот

себя пить медленно, вместо того чтобы осушить стакан залпом.

      – Если ваша сестра хотела меня провести, то, возможно, у вас такие же намерения.

      Жозетта вздохнула.

      – Предлагаю вам нанести визит мадам Олимпии и поговорить с ней. Если вы помните, она держит своих девушек в ежовых рукавицах. Соланж, назвавшаяся вам Салли, пришла к ней с предложением продать свою девственность. Но только вам. Под чутким руководством мадам Олимпии моя сестра в полной мере овладела искусством соблазнения, а вот о методах предохранения от нежелательной беременности предпочла позабыть. А потом она вскружила вам голову. К сожалению, это стало известно моим братьям…

      Кэмерон протестующе поднял руку.

      – Прошу вас. Это я помню прекрасно. У меня на ноге остался шрам от ножа Рене. – Кэмерону стоит покинуть этот дом, прежде чем испытываемая им неловкость станет слишком заметна. – Я сегодня же вечером поговорю с мадам Олимпией.

      – А если вы решите принять вашу дочь… Что тогда, месье?

      Кэмерон ущипнул себя за переносицу.

      – Не знаю. Она та еще штучка. Наверное, отошлю ее в какую-нибудь закрытую школу.

      Темные глаза Жозетты стали совсем черными.

      – Но она сбежит. К своей maman.

      – Maman? Я думал, ваша сестра умерла.

      – Я говорю о своей матери, месье. Бабушке Алексии.

      – Черт возьми. Она же ведьма вуду!

      – Прошу вас, месье Андруз. Она все-таки моя мать.

      – Прошу прощения. – Кэмерон откинулся назад и внимательно посмотрел на сидящую напротив женщину. Исходящий от нее аромат был настолько притягателен, что Кэмерону хотелось подвинуться ближе и как можно внимательнее разглядеть ее красивое лицо. Черт возьми, что за мысли? Ради всего святого, она же сестра Рене и Бастьена. А ее мать – скандально известная Одали. Одни называли ее ведьмой, а другие – целительницей. Кем бы она ни была, Кэмерон видел ее лишь однажды – после потасовки в борделе мадам Олимпии – и надеялся никогда больше не встретить. Было в этой женщине что-то темное и злобное, чего он не забудет до конца своих дней.

      – Ваша мать растила Алексию? Рядом с шатающимися поблизости Рене и Бастьеном? Неудивительно, что девочка выросла такой шалопайкой. – Кэмерон нахмурился. – Почему вы не попытались наставить ее на путь истинный?

      Жозетта поднялась со своего места и принялась расхаживать по комнате. Даже шаги ее были исполнены грации и изящества.

      – Мне было около тринадцати лет, когда Алексия появилась на свет, месье. В те дни я была такой же дикой и необузданной, как и она сейчас. Если не хуже.

      Жозетта остановилась перед гостем, и исходящий от нее аромат вновь окутал его, подобно чувственному туману.

      – Что я могла для нее сделать? Когда умерла моя сестра, мать как коршун принялась защищать то, что осталось от Соланж – ее ребенка. В первые годы жизни Алексии моя мать никого к ней не подпускала. И вот теперь мы с вами столкнулись с проблемой, ибо Алексия повзрослела и стала девушкой исключительной красоты. Она пойдет по очень кривой