.

как во времена их юности…

      Эван невольно стиснул зубы, вспоминая те давние годы. Влажные чуть припухшие губы приоткрываются… Щеки же раскраснелись, а волосы разметались по его груди… О черт! Он заерзал в кресле. Почему же он не может выбросить ее из головы? Когда-то он удачно с этим справлялся, но теперь все изменилось… Более того, той ночью, после клуба, ему ужасно хотелось пойти к ней домой, и он с трудом сдержался. И действительно, зачем к ней ходить? Что бы он ей сказал? Ведь она ясно дала понять, что не хочет иметь с ним ничего общего. И, конечно же, она никогда не простит ему ту ночь, когда он лишил ее девственности, а потом обошелся с ней так жестоко.

      – Эй, с тобой все в порядке? – раздался голос Джеймса.

      – Что?.. – Эван с удивлением взглянул на брата. – А… да-да, все хорошо.

      Джеймс пристально посмотрел на него и, чуть прищурившись, спросил:

      – Ты уверен?

      – Да, разумеется. – Эван отвел глаза и уставился в телевизор. Но он по-прежнему чувствовал пристальный взгляд брата.

      К счастью, в этот момент Грейси прокричала:

      – Джеймс, ты мне нужен!

      Тот бросил на Эвана еще один вопрошающий взгляд, затем встал и направился в кухню. И тут в дверь позвонили.

      – Ты кого-то ждешь? – Грейси взглянула на Джеймса, но он отрицательно покачал головой.

      Чувствуя необходимость хоть чем-то заняться, Эван вскочил на ноги и крикнул:

      – Я открою!

      – Спасибо, – сказал Джеймс.

      Эван подошел к парадной двери, распахнул ее – и замер в изумлении. Перед ним стояла Пенелопа.

      Глава седьмая

      – Ты?.. – Пенелопа тоже замерла. Она никак не ожидала увидеть в дверях Эвана. И ей вдруг почудилось, что она задыхается.

      А он кивнул и пробормотал:

      – Да, я… А кто же еще?..

      – Но что ты тут делаешь? – Она никак не могла взять себя в руки. Ох, как ей ужасно не повезло.

      Проигнорировав ее вопрос, он прислонился плечом к дверному косяку и заявил:

      – В отличие от тебя, меня сюда пригласили.

      Тут самообладание наконец-то вернулось к Пенелопе, и она, придав лицу официально-вежливое выражение, указала на папку, которую держала в руке.

      – Прошу прощения, я буквально на минутку. Это нужно отдать Грейси. Вот я и подумала, что заскочу к ней по дороге домой.

      На Эване были джинсы и темно-синяя рубашка «хенли», натянувшаяся на широкой груди. И выглядел он потрясающе… Пенелопа с трудом сдерживалась – ужасно хотелось полюбоваться его фигурой, а не только смотреть в лицо. «Немедленно прекрати, – сказала она себе. – Ведь ты – взрослая женщина, и тебе давно уже пора образумиться. Ты должна быть вежливой, холодной и равнодушной…»

      Вскинув подбородок, Пенелопа спросила:

      – Могу я войти?

      Ярко-зеленые глаза прищурились, и он, выпрямившись, отступил на несколько шагов, пропуская ее. Пенелопа взглянула на него и сказала:

      – Я только отдам Грейси кое-что и сразу уйду.

      Он указал в сторону коридора.

      – Они в