Ракетчик звездной войны. Валерий Большаков

чуть больше солнечной, а спектр – переходный от оранжевого к красному. Извините, астрономии не знаю, говорю своими словами. Еще одна звезда – сине-голубой гигант. Поэтому на той планете сначала бывает «красный» рассвет, после чего восходит голубое светило – такой вот суточный цикл, в двадцать восемь часов. Ну, пока очень трудно сказать что-либо о самой планете. Все, что нам известно, умещается в пару фраз – планета землеподобна, у нее кислородная атмосфера. На ней можно жить! Остальное покажут исследования, проведенные на месте… У меня все.

      – Благодарю вас, – церемонно сказал генерал-полковник. – Ну а теперь прошу всех занять места в автобусе. Мы проедем на место и пронаблюдаем сброс вашего хозяйства, товарищ Кузьмичев.

      Полковник встал и коротко поклонился. Честь имею!

* * *

      Автобус прокатился по улице Ленина, нырнул под задравшийся шлагбаум и прибавил скорости на шоссе.

      – Дед, – разнесся по автобусу звонкий детский голос, – а ты мне подалок пливезес-с?

      Кузьмичев улыбнулся и перегнулся через спинку сиденья, за которым изящно выгибалась лебединая шейка Аллочки.

      – Это чей такой младший научный сотрудник? – спросил он девушку.

      Девушка улыбнулась, блеснув зубками, и приблизила к полковнику свою головку.

      – Это профессорский внук, Шурик, – объяснила она. – Трофим Иваныч всех уверяет, что «Александр Сергеич» прославит советскую физику. Весь в деда!

      – Как это Лядов его пропустил? – хмыкнул Кузьмичев.

      – Исключительно по малолетству! Шурику еще пяти нет.

      Георгий послушал громкий шепот «деда Трофима», убеждавший внучка разговаривать потише, улыбнулся и стал любоваться сразу двумя видами – Аллочкой впереди и лесными пейзажами, достойными кисти Шишкина, стелившимися за окном.

      В меру худенькую девушку украшали весьма заметные выпуклости грудей, высоких и тугих вприглядку. Лес же был темен и непроницаем, как будущее.

      – Подъезжаем! – обернулась к нему Алла.

      Кузьмичев улыбнулся и подумал: а не приударить ли за этой симпатяшечкой?..

      Автобус свернул с шоссе и закачался на грунтовке.

      Лес приблизился махом, окружил со всех сторон, зашуршал по кузову метелками трав, распустил еловые лапы. И вдруг чащоба поредела, разошлась, словно занавес, открывая просторную равнину с редкими, хилыми деревцами вразброс.

      А потом впереди возникло и стало расти совсем уж ни с чем не сравнимое сооружение – огромные сверкающие на солнце кольца, открытые в небо параболоидом, глубокой чашей. Ее поддерживали, выстроившись по кругу, решетчатые вышки.

      – Это она! – возбужденно сказала Алла. – Гиперканальная станция!

      – А Д-установка где? – проявил информированность Георгий.

      – А это и есть Д-установка, это как бы синоним ГКС. Там, внизу, под кольцами Д-камер, восемь инверторов поля, их отсюда не видно просто. Я сюда как в будущее езжу! Вы только представьте – сто сорок девять светолет! По Эйнштейну не получалось, что «перепрыгнуть барьер» – это возможно,