Чужая луна. Игорь Болгарин

уходили в Галлиполи, велел разместить также технические и вспомогательные подразделения. Им вменялось в кратчайшие сроки подготовить жилье для всех тех, кто прибудет на полуостров позже. И уж, во всяком случае, не встретить измученных солдат и офицеров врасплох.

      Командовать Первым армейским корпусом, отбывающим в Галлиполи, Врангель хотел вместо приболевшего Кутепова назначить генерал-лейтенанта Витковского. Но Кутепов отверг это предложение. Превозмогая себя, еще накануне вечером он переселился на «Херсон» и вместе с первыми транспортами отбыл на полуостров.

      Больше суток транспорты шли по Мраморному морю. Сеял затяжной мелкий дождик, и в такую пасмурную погоду оно было неприветливое и ничем не отличалось от Черного. Лишь волна, казалось, была здесь не такая злая.

      Далеко от берега транспорты не отходили. На протяжении всего светлого времени суток по правому борту постоянно виднелись скалистые зубчатые фракийские берега. А над судами постоянно висел разноголосый гомон таких же, как и на Черном море, драчливых чаек.

      Кутепов до глубоких сумерек не уходил с верхней палубы транспорта. А едва стало светать, снова продолжал под дождливой моросью вглядываться в чужие берега.

      – Вы бы, Лексадр Павлыч, не шутковали с организьмой. Тольки хворь в ей раздуваете, – накидывая на Кутепова сухую брезентовую накидку, ворчливо сказал ему старый денщик Беба. Была ли это его фамилия или, быть может, присохшее к нему с детских лет ласкательное имя, никто не знал. Не знал этого, вероятно, и Кутепов, хотя денщиком у него Беба служил еще с «Ледового похода». Тогда он выходил Кутепова после жесточайшего тифа, в результате заразился сам. И Кутепов ночами просиживал над бредящим в горячке денщиком. С тех пор они не расставались.

      – Морской воздух хворь убивает, – объяснил Бебе Кутепов.

      – Ага! Откудова тут морскому воздуху взяться? Одна сырость небесна. А в ей, дохтор рассказывал, вредоносная микроба заводится.

      – Иди, поспи, – миролюбиво отмахнулся от Бебы Кутепов.

      – Не спится, Лександр Павлыч. Хочу высказать вам одну свою наблюдению. В молодости мог сутками спать, хоть на перини, хоть не сене. А счас – не-е. Счас все думаю и думаю. Чуток посплю и опять зачинаю думать.

      – О чем?

      – О Расее.

      – Интересно, что ты о ней думаешь? – улыбнулся Кутепов.

      – Тода спервоначалу задам вам одну заковыристу загадку, – решительно сказал Беба.

      – О России?

      – Об ей. Усе говорять, шо большевики – безбожники. Так? Нет?

      – Ну, может, не все, но явное большинство. Это бесспорно.

      – В чем и загадка! Скажить, почему тогда Господь до их свой светлый лик повернув? Это шо ж получается? Вроде как оны, безбожники, лучшее для Господа, чем мы, сплошь православни христиани? В чем тут закавыка?

      – Ну, и в чем? – Беба даже развеселил Кутепова, отвлек его от мыслей о предстоящей высадке на берегу.

      – Я так мыслю, Лескадр Павлыч, шо Господь в таком громадном хозяйствии