Завтра будет новый день…. Юрий Никитин

эти громилы, озлобленно поворчав, попятились, отступили до самого тамбура, пристроились у раздвижных дверей среди прочего стоячего люда.

      Старуха тоже не обратила внимания на мужиков, признавая за Тержовским право приходить и брать все, что возжелается. Алексеев перевел дух, сам никогда бы не решился действовать подобным образом. Он не сразу понял, что старуха все еще говорит что-то, и уловил только конец:

      – …только возьми, а я для тебя что хошь изделаю!

      Тержовский отмахнулся:

      – Это не мне, это вон ему хочется пощупать древнюю магию.

      Старуха даже не взглянула на Алексеева, видимо познав его плоский мирок еще с первого взгляда:

      – Ранетый он… Да это заживное. Я уж постараюсь для тебя, касатик…

      Она все еще обращалась к Тержовскому. Алексеев спросил задето:

      – Как я понял, мне нужно на кладбище раскапывать могилу удавленника? А еще добывать крылышко летучей мыши и ветку омелы…

      Старуха отмахнулась без всякой злобы:

      – Глупости бают. Я на тебя глаз уже положила, все изделаю. Езжайте с богом до своих Люберец, вы туда едете – по глазам вижу, а я сойду… Каждый день ездию, поездничка я.

      Еще пол-остановки она всматривалась в Алексеева, словно хотела прочесть в его мозгу интегральные уравнения. Ему стало смешно и неловко, и когда странная старуха ушла, с облегчением перевел дух: