Новая Зона. Крадущийся во тьме. Светлана Кузнецова

не мог трепаться ни по телефону, ни по скайпу, ни по домофону, ни еще как-нибудь удаленно, вот в живую – сколько угодно.

      Никита приложил к полоске сканера большой палец, набирая другой рукой комбинацию из шестнадцати цифр. Подтверждение отпечатка и код должны были поступить в компьютер одновременно, иначе попытка не засчитывалась, и приходилось ждать три минуты, прежде чем повторить.

      – Все-таки ты чертов параноик, Дим, – прошептал Никита, гипнотизируя красную лампочку, подсвечивающую клавишу с изображением ключа. – Что не так? Вот что я снова не так сделал, а?

      Словно вняв его словам, лампочка потухла. Раздался характерный щелчок – это открылся основной замок. Еще через пару секунд послышались более глухие звуки – отпирались вспомогательные запоры.

      – Аллилуйя, – вздохнул Никита, открывая дверь и шагая через порог. Он хотел прибавить еще какую-нибудь фразу, подходящую случаю, но застыл, глядя на лежащее практически под ногами тело. В том, что Дим мертв, он не сомневался ни минуты: раненые люди, находящиеся без сознания, так же как и животные, не бывают настолько расслабленными, в них все равно присутствует жизнь, мышечный тонус, и только трупы более всего напоминают брошенных тряпичных кукол или мешки, набитые ватой.

      Первые мгновения Никита ничего не чувствовал, потом в нос ударил отвратительный запах. Во время физической кончины все мышцы тела расслабляются, и те, о которых не принято упоминать, – тоже. Дим лежал ничком в луже собственной крови, кажущейся неестественно алой, слишком яркой, вызывающей, и в собственных же нечистотах.

      Никита стоял столбом и не мог шагнуть ни вперед, ни назад. Его слишком потряс сам факт чужой смерти. Он даже не мог понять, убили ли Дима, или он умер сам. Если кровь, то убили, наверное, не мог же он так неудачно упасть на нож, да и не разбрасывали они по полу оружие и острые предметы. Но если все же имело место убийство, то как же преступник проник в убежище? Допустим, Дим самостоятельно впустил его, но он ведь должен был после этого запереть дверь…

      На этом Никиту посетила мысль о том, что он совершенно не о том думает. Еще через мгновение – другая: размышляет как раз в верном направлении, ведь убийца вполне мог спрятаться здесь и ждать его прихода. Никита даже мог поклясться, будто слышал какой-то звук, который не нашлось времени опознать. Звук пугал его до чертиков. Краем глаза Никита уловил какую-то тень и в следующий момент уже обнаружил себя посреди тоннеля.

      Он не мог вспомнить, как отступал, вывалился за порог, закрыл дверь за собой или оставил открытой нараспашку. Эхо звенело и грохотало в ушах, воздух царапал горло, ноги подгибались, но Никита не позволял себе останавливаться. Он все пытался понять в общем шуме, один ли бежит, или его кто-то преследует. Сделать это не выходило, а обернуться он попросту не решался.

      А ведь он знал, предчувствовал, ощутил ту самую «чуйку», о которой не раз говорил Дим… Дим, чье тело валялось на полу расслабленной кучей плоти. Что ж он сам не предвидел-то!.. Чертов параноик, сапожник