Были 90-х. Том 1. Как мы выживали. Коллектив авторов

людей, которые сочли нужным ими поделиться. А сколько их, тех, кто не выжил, не выбрался, не выстоял! И сколько страшных и горьких историй они могли бы рассказать! Но не рассказали…

      Александра Маринина

      И все рухнуло…

      Клариса Пульсон

      Москва

      В 90-е годы – аспирантка, журналистка. В наши дни – книжный обозреватель в «Российской газете», «Новой газете», «Читаем вместе», главный редактор портала «Книги моей жизни».

      Курьерша

      Вика закончила филфак с красным дипломом, поступила в аспирантуру, готовила диссертацию по Писемскому. Она была дотошная, не халтурила, работа шла медленно. К тому же она с четвертого курса работала – лаборанткой на родной кафедре. В начале перестройки вышла замуж за препода с истфака. Как только стало можно, муж зарегистрировал кооператив и, договорившись с нашей типографией, стал печатать книги – репринты, учебку и, с учетом потребностей публики, переводные детективы, что-то даже переводил сам. Сам грузил, сам развозил пачки, даже торговал у перехода на Пушкинской по выходным сам. Все без отрыва от чтения лекций. Пока все ныли – вкалывал, в 93-м купил развалюху, одно название – машина, главное – ездила. За это время Вика родила двоих и почти добила Писемского. Правда, зрение у нее окончательно испортилось – заказывала специальные очки с линзами, отчего взгляд был особенно беззащитным. А так – все хорошо. К 95-му они, как говорили не в наших кругах, «поднялись». Новая «Нива», в кооперативе – три наемных сотрудника, и новое жилье – большая двухкомнатная квартира. Забрали свекровь из маленького уральского городка. Съездили в Италию, муж читал курс по медиевистике, давно мечтал, Вика всем привезла подарки, а себе – красивую и удобную сумку на колесиках радужной расцветки (не чета нашим пенсионерским), которую смешно называла торбой. Через год, зимой, Вика только-только родила третьего сына, мужа убили, забрал тираж поздно вечером и, видно, поехал не по той дороге. Ни машины, ни книг, а он с проломленной головой на обочине. Прожил еще сутки.

      Расклад такой – почти слепая Вика, старшему сыну – девять, младший – в пеленках, и старушка, которая не понимает, куда подевался сын. С уставными документами на ООО и прочим наследством оказались большие проблемы, выходило, что жена погибшего еще что-то кому-то должна, умные люди посоветовали отступиться. Отступилась. Выяснилось, что на работу ее никто не возьмет: кто «по глазам», кто по «семейному положению». Даже уборщицей устроиться не могла – и тут, оказывается, нужно хорошее зрение. Тогда друзья и коллеги, подумав, предложили ей ставку лаборантки на все той же родной кафедре. На такую зарплату уже не соглашались даже иногородние студентки. Она умудрялась все делать дома, вызванивала, договаривалась, документацию, благо что и как делается, еще помнила. Бумажки отвозила на работу два раза в месяц, в дни зарплаты. Когда заходила в комнату, народ опускал глаза – Вика ходила в длинной юбке (зимой – темная, летом, посветлее), кофты на пуговках,