В тихом омуте…. Виктория Платова

людьми, но просчитать его с наскока было невозможно, да и на сегодняшнюю ночь не нужно.

      Не нужно. А может, и вообще ничего не нужно? На меня навалилась апатия – так было всегда, когда нужно было принимать хоть какое-то мало-мальски серьезное решение.

      И впервые в жизни я этой апатии воспротивилась, крепко тряхнула головой – хватит, карапузики, кончились танцы!..

      Я нашла альбом с уморительным слоненком на обложке – в Африку бегом, в Африку бегом, – достала ручку и на чистой странице вывела каллиграфическим почерком засидевшейся в девицах библиотекарши – «НИМОТСИ». Потом подумала секунду и провела стрелку – «МЫШЬ». Дальше дело не пошло – в моем бедном мозгу всплыла утренняя картина: Нимотси в луже крови и Венька с раскинутыми руками.

      Чтобы избавиться от наваждения, я тихонько замычала нечто похожее на начальные такты «Интернационала», в том месте, где «никто не даст нам избавленья», – и прямо под своим именем написала «ВЕНЬКА».

      А потом обвела полученную конфигурацию кружком.

      Венька и Мышь стояли одним персонажем – Шерочка с Машерочкой, Маша и Даша Кривошляповы, самые легендарные советско-сиамские близнецы, Тянитолкай. Эти двое, кто бы они ни были, приняли ее за меня… Наверное, и Нимотси, прежде чем получить пули в грудь, тоже принял ее за меня, а она не стала его разочаровывать, это было частью ее игры, частью жизни, которой она жила после встречи со мной. Нет, это все чушь, детский лепет на лужайке, тем двоим было простительно принять ее за меня – но мой старый дружок, спавший со мной в одной постели, он-то вряд ли мог спутать нас, разве что совсем обдолбался своим кайфом… Я вдруг ощутила жгучее желание оказаться там за несколько секунд до развязки.

      Возможно, им нужен был только Нимотси, Венька оказалась просто свидетельницей, чей ключ не вовремя повернулся в замке, – вот это уже было ближе к истине, и я немножко успокоилась – если вообще можно было успокоиться в моей ситуации.

      Но тогда – если им был нужен несчастный наркоман, – тогда вся его путаная история оказывалась правдой.

      Я сжала виски.

      Черт, черт, черт, если это правда – значит, за этим стоят довольно серьезные люди, и трудно поверить, что они выпустили его – сначала с этой адской съемочной площадки, а потом вообще из страны. Трудно поверить, что вконец исколотый недотепа обвел их вокруг пальца – вот так, за здорово живешь. Вначале это действительно было случайностью – то, что он выжил и вовремя убрался со сцены, но потом? Вряд ли они отслеживали его от Греции до Москвы, много чести… «Он меня в Румынию отправил, а там из Констанцы в Одессу», – вспомнила я слова Нимотси. Скорее всего там они потеряли его, а здесь нашли.

      Но как?

      Мне не хватало информации, мне катастрофически не хватало информации – и тогда я вспомнила о блокноте Нимотси.

      Но когда я открыла его, дрожа от нетерпения, то поняла, что прочесть его с лету – дохлый номер. Нимотси никогда не отличался хорошим почерком, а героин и психологический стресс доконали его: буквы и строчки налезали друг на друга, заваливались вбок,