Коза – Дереза. Ирина Трифоновна Северинчук

лохматая, с большими злыми глазами и длинными руками. Ходит ночью под окнами и слушает, кто из деток не спит. У неё большой мешок, в него сажает непослушных детей, а затем уносит к себе в пещеру. Я старалась придать голосу больше таинственности. Сашка от страха закрыл глаза и, взяв меня за руку, притих. В комнате стояла тишина, нарушаемая тиканьем настенных часов. Сашка пошевелился.

      – Тань, а папку с мамкой Хока тоже заберёт?

      – Почему ты так думаешь?

      – Баба Дуня сказала, что они много водки пьют, и на них управы нет.

      – Заберёт, только другая – большая и очень страшная. Чтобы успокоить его,  погладила по голове, но Сашка шмыгнул носом и плаксиво выговорил:

      – Не хочу, чтобы их забирала Хока, мне их жалко. Затем доверчиво прижался ко мне и, уткнувшись  в моё плечо, тихо засопел.

      – Хорошо, мы папку и мамку не отдадим, – и, укрыв его одеялом, тихонько  запела  колыбельную песенку. Через десять минут  дыхание Сашки  стало спокойным, и он уснул, а я подумала:

      «Почему именно на  нашу долю  выпали такие испытания? Зачем Бог дал нам таких родителей?» Эти вопросы я часто задавала себе. И не находила на них ответа. Брат   маленький, и многое ещё не понимал. У него доброе детское сердце и ранимая  душа.  И чтобы соседи не говорили  за наших родителей, он всегда переживал и  заступался за них. Он  по-своему любил их и считал, что его папка самый сильный и смелый, а мамка самая добрая и красивая.

      Мне  пятнадцать лет,  брату Саше пять, но мы стали сиротами при живых родителях. Отец во время перестройки в стране стал безработным. Мать тоже потеряла работу. От безысходности, они упали духом. У них появились такие же друзья – безработные и  слабовольные, с которыми они проводили почти всё своё время.

       В деревнях многие гонят самогонку. Постепенно народ  спивается. Вроде бы незаметно, по чуть-чуть, но организм привыкает и человек становится зависимым от алкоголя. Мы с братом чувствовали себя заброшенными и никому ненужными. Забыли что такое материнская ласка и  отцовская забота. Порой даже было, не на что купить хлеба. Нам самим приходилось думать, как прожить и не умереть с голоду.

      Всё ценное из дома родители пропили – обменяли на самогон. Исчез холодильник,  ковры, хорошая посуда, микроволновка. Электрический утюг и то, пропили!  Отец  не пожалел даже свою любимую гитару, он очень хорошо играл.

      Работы, как таковой, у нас в деревне нет. Есть фермеры, они нанимают людей  в поле, но это временные и сезонные работы.

      Весной решила пойти к фермеру на работу, чтобы что-то заработать и прокормиться. Я чувствовала  большую ответственность за брата и желание помочь своей семье.  Деревня наша  Кузьминка небольшая, домов двести будет. Люди держат хозяйство, выращивают фрукты, сажают огороды, за счёт этого в основном и живут.

      А на прополку берут всех желающих, даже стариков и детей. Сегодня встала пораньше, вместе с солнышком.

       Нас десять человек: двое взрослых парней, три женщины, три бабульки и двое детей – я и соседка Тоня. Она училась в десятом классе. В школу  ходила не каждый день. У неё от пьянства рано умер отец, а мать постоянно болела.

      Тоня, закончив полоть свои  рядки, пошла мне навстречу.  Где-то на середине мы с ней встретились.

      – Вот, решила тебе немного помочь, – сказала она, вытирая пот со лба.

      – Спасибо.

       Я была ей очень благодарна, потому что с непривычки натёрла мозоли, да и сами руки болели от напряжения.

      Денёк выдался тёплым. К часу дня работу закончили. Все сели  на обед. Достали  сумки с едой. У меня в пакете лежал кусочек хлеба и бутылка с водой. Я  попила воды. Сделала вид, что не хочу есть.

      Женщины расстелили на земле чистую тряпицу и стали выкладывать на неё:  сало с варёными яйцами; колбасу с маринованными огурцами и помидорами; котлеты с жареной рыбой и салатами; пироги и компот. У меня закружилась голова.

      И если бы Тоня не взяла за руку и не потянула к этой трапезе, я бы, наверное, упала в обморок. Усевшись рядом со своей соседкой, украдкой глотала  слюни.

      – Чего смотришь, деточка? Ешь, милая, не стесняйся, – сказала сердобольная бабулька, обращаясь ко мне.

      – Танюша, смелее, бери что нравится. Вот попробуй моих вкусных котлеток, – заботливо произнесла тётя Валя.

       Она моя соседка, жила напротив нас.

      Я взяла котлетку, уж больно они аппетитны. Отломила маленький кусочек, и замерла. Она показалась мне райской едой, мгновенно растаявшей во рту. Я уже не помнила, когда мы с братом ели что – то на подобии. Для нас это непозволительная роскошь.

      Полоть  ходила через день. Ещё успевала готовиться к экзаменам. Я была в девятом классе. Вот так  училась и работала. Помню, когда дали первые, заработанные  двести рублей и, держа их в руке, не верилось, что это мои кровные