Аленушка и братец ее козел. Елена Вилар

я. – Когда его привезли, времени не было, а вчера как-то не срослось.

      – Не срослось… – передразнила дама.

      Встав, она обошла, а точнее, оплыла стол, и, замерев напротив меня, сложила руки на груди. Если честно, то я занервничала. Неожиданно мой наряд стал казаться излишне вычурным и глупым. Вот только озвучить собственные опасения я не успела.

      – Так, чтобы к завтрашнему дню знала контракт наизусть. Кто надоумил тебя вырядиться в это?

      – Я… – попыталась оправдаться, но жабоподобная отмахнулась.

      – Ты когда хозяина успела сменить? – разворачиваясь к столу, то ли спрашивала, то ли злилась Злата. – Поверь, Экарион был неплохим вариантом. Ну да, мог придумать пару извращений, но в целом всегда оставлял в живых, а вот второй…

      – Он вчера на лестнице был! – выпалила я, изрядно нервничая.

      – Да?! – удивилась хозяйка кабинета и, резко обернувшись, посмотрела на меня. – И что же такого ты сделала ему, что твое сегодняшнее задание – обход?

      – Обход кого?

      – Да тут уж, скорее, обход чего, – Злата растянула губы в улыбке, и я содрогнулась от блеснувшего частокола клыков.

      – Златочка… – прошептала я. – Понимаете, там вампир был.

      – А упырь-то что там делал? – возмутилась дама.

      – Он не сказал, но достал меня знатно.

      – А ему положено было, ты что, вчера же твою ярость проверяли.

      – Это я уже поняла, а что сегодня проверять будут? – поинтересовалась я, радуясь разговорчивости Златы.

      – Сложно сказать… – протянула дама.

      Садясь за стол, она приподняла испещренный красными чернилами лист. Хотя это могли быть и не чернила. Краем взора я отметила, что лианы справа стали сильнее раскачиваться и оттуда повеяло теплом. Злата также отметила этот факт и почему-то задумчиво поджала губы.

      – Не знаю, Аркерон никогда не брал подопечных в свою вотчину. Мало кто хочет связываться с Судьей. Надеюсь, за оставшиеся дни тебе не придется больше сталкиваться с ним лично. Но могу сказать одно, если Экарион не оспорил факт того, что тебя изъяли, значит, с самого начала твоя участь была решена.