На задворках Солнечной системы. Михаил Михеев

принесешь. Если потребуется. А у меня еще есть, – тут она ткнула пальцем, и, проследив за ее жестом, Басов только сейчас обнаружил возле стены еще две фляги. Одна маленькая, открытая и, похоже, уже пустая, а вторая – совсем как та, из которой сейчас производили распределение живительной влаги. М-дя, Петрова не мелочилась.

      Исмаилов не стал жеманиться, просто достал еще один стакан, получил в него свою порцию и поерзал, удобнее устраиваясь в кресле. При этом он стал на миг похож на огромного, чуть нескладного грифа. Вздохнул, приподнял посудину:

      – Ну, помянем.

      Выпили молча, не чокаясь и не закусывая. Петрова сразу же, без паузы, налила еще. Повторили. Шибануло так, что выдавило слезу из глаз. Рядом свирепо закашлялся Исмаилов, потом встал, выудил из холодильника нарезанную ветчину, поставил на стол, и все немедленно закусили.

      – Ф-фу… Мне дед бы за такое по горбу так врезал, что неделю бы отлеживался…

      – Мне тоже, – кивнул Басов. – Он у меня из староверов, пьянку на дух не переносил. А твой?

      – А мой считал, что правоверному свинину есть нельзя и вино пить. Крепок был в вере.

      – Успокойся, это не вино, да и свинину в походе можно.

      – Э-э, – махнул рукой Исмаилов. – Старикам этого не объяснишь.

      – Это точно, – вздохнула Петрова. – Твой сколько прожил?

      – Он и сейчас живой. Ему восемьдесят восемь только. А твой?

      – А мой погиб. Он во время Большой Прибалтийской дивизией командовал – ну и подорвался на мине. Случайность. А твой, Сереж?

      – Умер три года назад. Ему уж за девяносто было.

      – Ну, хоть мы остались, род не прервался, – кивнул Исмаилов. – А у…

      Тут он осекся, но все поняли, о чем он. Петрова опять вздохнула:

      – Дети. Трое. Надо будет, как вернемся, помочь.

      – Никаких проблем, – не раздумывая, ответил Басов. Исмаилов лишь кивнул согласно. – Ты его хорошо знала?

      – Ну, как хорошо… Я с ним дважды в экспедиции ходила. На Меркурий и к лунам Юпитера. Штурман он был замечательный, и человек – тоже. Как-то на Меркурии он нас всех спас.

      – Это как?

      – Знаешь, Валер, так, как он, никто не сможет. У нас вездеход в трещину провалился, так Володя успел схватить за заднюю ось, другой рукой уцепился вообще непонятно за что и удерживал его, пока все не выбрались. Сила тяжести на Меркурии, конечно, не как у нас, но все же…

      – Да уж, – подумал Басов. – Удержать вездеход – это надо обладать воистину нечеловеческой силой. И так нелепо…

      А Петрова разлила по третьей, четко распределив то, что осталось во фляге, вздохнула:

      – Ну, давайте, что ли…

      Выпили, крякнули, закусили. Бледные щеки планетолога наконец порозовели, да и Исмаилов вроде бы оттаял, хоть и не до конца. Спросил, почему-то мрачно глядя в пол:

      – А у вас как с детьми?

      – У меня сын, – кивнула Петрова, ничуть, кажется, не удивившись вопросу. – Восемь лет парню. И как вернусь, буду думать о втором. Пора уже. А у тебя?

      – Трое. Живут с матерью.

      – Развелся,