Сочинения. Том 1. Эта странная жизнь. Искатели. Даниил Гранин

друг друга с полуслова. Несмотря на скверный характер, Кривицкий на каждой станции имел таких друзей.

      Борис Зиновьич подал Андрею твердую, как щепа, руку:

      – Слыхали, слыхали. Давно пора нам своих ученых заиметь.

      – Какие там ученые! – отмахнулся Андрей не без досады. – Видите, пришел к вам с поклоном.

      – Следовательно, считаете за унижение. Та-ак. – Борис Зиновьич поправил под спецовкой черный затрепанный галстук. – А вот академик Костинов Яков Сергеевич постоянно советуется с нами. Не стыдится. В книге своей так и написал: благодарю за помощь техников таких-то.

      Он обиженно замолчал, а Андрей подумал: «И поделом, правильно меня раскусил. Ох, и скотина же я!»

      Плохо было, что не мог заставить себя сказать такие вещи вслух, и от этого злился и еще упрямей морщил переносицу и стучал пальцами по столу.

      Кривицкий, как ни странно, накинулся на Бориса Зиновьича: нечего сказать, культурная станция – гостей встречают попреками.

      Борис Зиновьич расстелил схему генератора. Отголоски обиды еще звучали в его витиеватом предисловии: мы люди неученые, провинция, рассуждаем без интегралов.

      – Никак нашел? – быстро спросил Кривицкий. – По носу вижу, что нашел.

      Борис Зиновьич осторожно покосился на Андрея:

      – Признаться, набрел на одну мыслишку.

      «Мыслишка» поразила Андрея – до чего просто! Потом он бурно обрадовался, потом с горечью подумал о себе: тупица! Потом, расспросив Бориса Зиновьича, успокоился. Цоколь контрольной лампочки в цепи возбуждения! Найти здесь причину толчков нагрузки мог только человек, который годами работает с этим генератором, хранит в памяти все его капризы.

      Борис Зиновьич окончательных выводов не делал:

      – Мне трудно судить. Вроде бы и так, а кто его знает – теоретически, может, и неверно.

      Он настороженно следил за Андреем – вдруг этот самоуверенный парень высмеет все его теории?

      Другой на месте Лобанова давно бы заметил его смущение, но Андрея целиком поглотила схема, вычерченная техником, – бывают же на свете люди, которым схема может доставить не меньшее наслаждение, чем картина художника. В этой корявой схеме присутствовало то, чего не добиться никаким образованием, – удивительно верное чутье.

      – Честное слово, я вам завидую, – признался Андрей.

      Борис Зиновьич мгновенно вспотел.

      – Мне осциллограммы Кривицкого помогли. Они выявили гармоники периодического процесса… – Он варварски щеголял техническими терминами: и мы, мол, не лыком шиты! Говорил он сердито, не желая показать, насколько ему была приятна похвала этого мальчишки.

      – Начинаются комплименты, – сказал Кривицкий, – а дело будет стоять.

      Андрей принялся быстро чертить.

      – Давайте тут же переключим генератор на другой возбудитель и проверим.

      Заглянув через его плечо, Борис Зиновьич в ужасе выхватил у Андрея карандаш:

      – Что вы делаете! Мы же так погасим абонентов. Вот как надо. С вами тут недолго аварию натворить…

      Уточнив