Притчи суфийских дервишей. Идрис Шах

припомнила она состояние, в котором она – а может быть, какая-то ее часть – уже находилась в объятиях ветра, и она также вспомнила – да и можно ли называть это воспоминанием? – что ей предлагается нечто вполне реальное, хотя и неочевидное.

      И речка отдалась в дружелюбные объятия ветра, легко и нежно подхватившего ее и умчавшего вдаль за много-много миль, пока они не достигли горной вершины. Здесь он осторожно опустил ее вниз. А так как у реки все же были сомнения, она смогла более основательно запомнить и запечатлеть в своем уме подробности этого опыта.

      – Да, теперь я знаю, какая я на самом деле, – размышляла река.

      Река узнавала, а пески шептали:

      – Мы знаем это, потому что день за днем подобное происходит на наших глазах – ведь из нас, песков, и состоит весь путь от берегов реки до самой горы.

      Вот почему говорят, что путь, по которому Потоку Жизни предназначено продолжать свое течение, записан на песке.

***

      Эта прекрасная история входит в репертуар устных преданий многих народов и почти всегда циркулирует среди дервишей и их учеников.

      Сэр Фэрфакс Картрайт включил ее в свою поэму «Мистическая роза из королевского сада», опубликованную в Англии в 1899 году.

      Настоящий вариант принадлежит Аваду Афифи Тунисскому, который умер в 1870 году.

      Слепцы и проблема слона

      За провинцией Гхор (Афганистан) был расположен город. Все его жители были слепыми. Однажды в эту местность прибыл король со своей многочисленной свитой и в сопровождении могучей армии. Они разбили лагерь неподалеку от города, в пустыне.

      В королевском войске был огромный боевой слон, которого использовали в атаках, чтобы нагнать страху на врагов. Услыхав о слоне, жители города загорелись любопытством и решили во что бы то ни стало увидеть слона. Несколько слепцов из этого сообщества, как и пристало глупцам, ринулись к королевскому стану, предвкушая удивительное знакомство с этим существом.

      Не представляя себе ни его формы, ни даже отдаленных очертаний, они принялись вслепую ощупывать слона с разных сторон, собирая, таким образом, информацию о нем.

      Каждый из них верил, что познакомился со слоном, потому что потрогал какую-то его часть. Когда они вернулись к своим согражданам, их окружила толпа слепцов, сгоравшая от нетерпения узнать правду о слоне от тех, кто сам заблуждался. Люди наперебой расспрашивали слепых экспертов, какой формы слон, какова его природа, и выслушивали их объяснения.

      Человек, потрогавший ухо слона, сказал:

      – Слон – это нечто большое, широкое и шершавое, как ковер.

      Но тот, кто ощупал хобот, сказал:

      – У меня есть о нем подлинные сведения. Он похож на прямую пустотелую трубу, страшную и разрушительную.

      – Слон могуч и крепок, как колонна, – возразил другой, ощупавший ногу и ступню слона.

      Каждый из них притронулся только к одной из многих частей слона. Каждый воспринял его ошибочно. Их умы не могли охватить целого: знание не бывает спутником слепцов. Все они что-то вообразили о нем, но были одинаково