Золушка 101. Оксана Головина

когда он доест. Глупая…

      – Слушай, я одна есть не могу, токсикоз замучил. Мне нужно, чтобы кто-то жевал рядом. Думаешь, я тебя из доброты душевной позвала? Ешь! Иначе моя голодная смерть будет на твоей совести, – кряхтя, Наталья поднялась и потянулась за сыром, откусывая его прямо с куска.

      Алексей скривился, скептически глядя на её попытки проглотить сухой кусок, и пододвинул женщине стакан с водой.

      – Ты жалкая врунья, – усмехнулся он, но к еде так и не притронулся.

      – Он волнуется, Лёш, – внезапно сменила разговор Наталья, – хватит избегать друг друга…

      – Ты меня за этим домой позвала? – нахмурился Громов. – Я не хочу говорить о нас с отцом.

      – Почему не спишь так поздно, Наташ? – раздался в дверях взволнованный мужской голос.

      – Ты сказала, что его нет дома… – глухо отозвался Алексей.

      Он повернул голову, встречаясь взглядом с отцом. Хозяин дома словно окаменел при виде сына, и его рука разжалась, роняя на пол пальто. Молодой человек только прерывисто вдохнул и молча пошёл к выходу. По пути он поднял одежду и бросил пальто на подлокотник дивана в гостиной.

      – Давайте мирно поговорим, – Наталья заметалась, оказываясь меж двух огней, и виновато улыбнулась, – поужинаем…

      Видя, что оба мужчины поглядели на неё как на сумасшедшую, она схватилась за живот.

      – Ох!.. О-ох… О-хо-хо-х… – бездарно изображая, что сейчас родит, мачеха одним глазком подглядывала за мужем и пасынком.

      Алексей покачал головой и так же молча покинул отцовский дом. Стоило дверям за ним закрыться, Михаил развернулся к жене.

      – Что ты творишь, Наташ?

      – Он страдает. Виду не показывает, но я чувствую, – кинулась защищать пасынка Наталья.

      – Этот мальчишка никогда не одумается. Он… он… – Громов нервно пригладил тёмные волосы.

      На его висках уже серебрилась седина, а в уголках глаз пролегли тревожные морщинки. Глава семьи был привлекательным мужчиной, крепким и полным сил, именно такое впечатление создавалось при первой встрече. Но жена знала, сколько бессонных ночей провёл Михаил Громов и чего ему стоили последние месяцы. Очередная попытка свести отца с сыном провалилась. Она поджала губы и хлопнула ладонью по столу:

      – Я верю в него. Он сможет. Лёшка обязательно справится!

      – А я молюсь о том, чтоб этого не случилось… – глухо отозвался муж.

      – Миш, ну нельзя так, – застонала Наталья, – ему тяжело.

      – «Нельзя» отцу хоронить своих детей, Наташ, – мрачно ответил Михаил, – вот это действительно «нельзя». Я устал вздрагивать каждый раз, когда по ночам звонит телефон. Не могу я так больше…

      – Миш, – она с нежностью прижалась щекой к его плечу и почувствовала, как муж привычно принялся гладить её голову.

      – Иди спать, родная. Не перетруждай себя. Ночь уже, отдыхай.

      Наталья расстроенно вздохнула, поцеловала мужа и, шмыгнув носом, отстранилась от него.

      – И ты иди… поздно уже, – она поглядела на окна и снова вздохнула.

* * *

      Знал,