Наследники исполина. Ольга Елисеева

в мужской одежде.

      Де Бомон крякнул.

      – Осталось только подписать и вы свободны. – Прокурор сложил на груди пухлые ручки. Казалось, все происходящее доставляет ему огромное удовольствие.

      – Но я не могу. – Шарль мотнул головой. – Не могу. Разве не понятно?

      – В таком случае вы останетесь здесь, – зловеще прокаркал граф Эссекс. – А это, хочу заметить, тюрьма для умалишенных. Вас содержат одного, в очень приличных по здешним меркам условиях. – Лорд помял пальцами костлявый подбородок. – Но все может измениться, молодой человек. Слова вашего короля достаточно, чтоб вас признали женщиной. Хотя бы в стенах этого исправительного заведения. – Он вздохнул. – С вами поступят как с преступницей: обреют наголо, оденут в арестантское платье и посадят на цепь.

      – Подписывайте, – вкрадчиво сказал прокурор, – не испытывайте судьбу.

      Тюремщики у стены глумливо заржали.

      – Если б мы знали, петушок, что ты девка, – никого не смущаясь, бросил заключенному один из них, – мы б тебе пощипали перышки!

      Де Герши опасливо скосил на них глаза, открыл чернильницу, висевшую у него на шее, и подал де Бомону перо.

      С минуту шевалье колебался, потом протянул руку за листом. Он был человеком без предрассудков. Есть вещи, способные доставить большие неудобства. Но резидент надеялся их перетерпеть. В конце концов никто не обязывал его всю жизнь жить в Лондоне.

      Дорогой до посольства де Герши молчал. Шевалье тоже не проронил ни слова. Только вылезая из кареты, он лениво бросил послу:

      – Кажется, с этой минуты я больше не служу у вас под началом?

      – Дамы не проходят по дипломатическому ведомству, – съязвил граф.

      – В таком случае, – де Бомон резко развернулся и преградил послу дорогу, – я вас вызываю.

      – Я не дерусь с женщинами, – Де Герши брезгливо толкнул бывшего подчиненного в плечо. – Не забывайте: на территории Великобритании вы – девица Лия.

      Брови шевалье мрачно сдвинулись.

      – А вы намереваетесь всю жизнь просидеть за Ла-Маншем?

      Не удостоив посла больше ни словом, он вошел внутрь.

      Надин ожидала его уже несколько дней. Судя по бледному, осунувшемуся лицу, она извелась. Бедная дурочка, угораздило же ее связаться с ним! Де Бомон не знал, чего она вызывает в нем больше: жалости или раздражения? Женщина для резидента – обуза. Постоянная женщина – смерть.

      Имей шевалье деньги, он предложил бы Надин хорошее содержание и оставил в любом приглянувшемся ей городе: Лондоне, Париже, Дрездене, Варшаве… Но денег не было.

      И не будет. Ведь де Бомон провалил миссию.

      – Все очень плохо, – бросил Шарль, стягивая через голову грязную рубашку. – Мне пришлось подписать…

      – Я знаю. – Надин положила холщовое полотенце на край деревянной кадки с горячей водой. – Мсье де Герши говорил мне. Это срывает твои планы?

      Иногда она казалась ему слабоумной.

      – Это, – он взял полотенце, – оставляет нас без средств. – Шевалье погрузился в