Мифы советской эпохи. Герман Назаров

никакого серьезного сопротивления этим испытанным в боях частям оказать, конечно, не могли.

      «Рассеяв двумя неприцельными шрапнельными залпами «красногвардейцев», – пишет Бунич, – казаки Краснова начали продвигаться к столице со стороны Пулковских высот. Выдвинутая вперед сотня уральских казаков пыталась с ходу овладеть высотами, но вынуждена была отступить под великолепно координируемым и управляемым огнем. Казачьи офицеры, прошедшие через годы войны, быстро поняли по «почерку», кто занял оборону на высотах. Немцы! Не поверивший им генерал Краснов сам выехал в сторожевое охранение. Сомнений не было. Немецкая пехота и артиллерия преградили путь к «революционному» Петрограду. Немецкие и австрийские солдаты с большим удовольствием и без особого труда подавили восстание военных училищ в Петрограде, истерзав картечью и переколов штыками несчастных русских мальчишек»…

      Характерно, что на те участки фронта, где действовали «интернационалисты», были направлены посвященные в их тайну кронштадтские заговорщики Троцкий и Дыбенко. Последний впоследствии стяжал славу главного спасителя Петрограда и пленителя генерала Краснова…

      После того как опасность для советской власти миновала, Ленин решил провести смотр немецким батальонам, которые, по его замыслу, должны были пройти парадным маршем мимо стоявшего на ступеньках Смольного «рабоче-крестьянского» правительства и прокричать по-немецки: «Да здравствует мировая революция!» Но получилась накладка. Блеснув выправкой и печатая шаг, «интернационалисты» проорали: «Да здравствует кайзер Вильгельм!»

      Платить за вооруженную поддержку, оказанную немцами в ноябре 1917 года, Ленину пришлось через три месяца, соглашаясь на унизительнейшие условия Брестского мира, одним из тайных требований которого была, похоже, сдача Балтийского флота немцам…

      Правда и ложь о Ледовом походе

      Мирные переговоры в Бресте начались 22 декабря 1917 года, 10 февраля 1918-го, после знаменитого заявления Троцкого «ни мира, ни войны», немцы прервали переговоры и 18 февраля начали наступление по всему фронту. 23 февраля советское правительство приняло германский ультиматум, и 3 марта советская делегация подписала Брестский договор. По его 5-й статье России предписывалось демобилизовать армию и флот, хотя ничего не говорилось о судьбе русских кораблей. О них, видно, существовали другие, тайные договоренности. Так, 24 февраля в разгар неприязненных отношений между Германией и Россией начальник Русского отдела германского генерального штаба О. Рауш доверительно писал Троцкому: «В Балтийском флоте матросы распродают с военных кораблей катера, мелкие механизмы, медные и бронзовые части машин и проч. Не было ли по сему своевременным поднять вопрос о продаже Германии этих расхищаемых и разоряемых военных кораблей? Решение Вашего правительства благоволите мне сообщить».

      Но советскому правительству принять желательное для немцев решение было