Полдень, XXII век. Страна багровых туч. Путь на Амальтею (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

дружбой с Капитаном.

      – Да, – сказал Поль. – А вот я мотаюсь, как жесть на ветру. Все хочется попробовать. Ты вот ругался, что я не пишу. – Он со вздохом поставил кружку. – Не могу я писать, когда чем-нибудь занят. Неинтересно мне писать. Пока работаешь над темой, неинтересно писать, потому что все впереди. А когда кончаешь – неинтересно писать, потому что все позади… И не знаешь, что впереди. Знаешь, Лин, у меня все как-то по-дурацки получается. Вот я четыре года работал по теоретической сервомеханике. Мы вдвоем с одной девчонкой решали проблему Чеботарева – помнишь, нам учитель рассказывал? Решили, построили два очень хороших регулятора… В девчонку эту я несчастным образом влюбился… А потом все кончилось и… все кончилось.

      – То есть вы не поженились? – сочувственно сказал Лин.

      – Да не в этом дело. Просто у других людей, когда они работают, всегда возникают какие-то новые идеи, а у меня нет. Работа кончена, и больше мне неинтересно. За эти десять лет я переменил четыре специальности. А сейчас опять без идей. Дай, думаю, разыщу Сашку…

      – Правильно! – басом сказал Лин. – Я тебе дам двадцать идей!

      – Дай, – вяло сказал Поль. Он помрачнел и погрузил нос в кружку.

      Лин с задумчивым интересом смотрел на него.

      – Не заняться ли тебе эндокринологией? – предложил он.

      – Можно эндокринологией, – сказал Поль. – Только слово уж очень трудное. И вообще, все эти идеи – сплошное томление духа.

      Лин вдруг сказал вне видимой связи с предыдущим:

      – Я скоро женюсь.

      – Здорово! – сказал Поль печально. – Только не надо мне рассказывать скучными словами о своей счастливой любви. – Он оживился. – Счастливая любовь вообще скучна, – заявил он.—

      Это понимали еще древние. Никакого настоящего мастера идея счастливой любви не привлекала. Несчастная любовь всегда была самоцелью великих произведений, а счастливая в лучшем случае – фоном.

      Лин с сомнением поддакнул.

      – Настоящая глубина чувств присуща только неразделенной любви, – продолжал Поль воодушевленно. – Несчастная любовь делает человека активным, а счастливая умиротворяет, духовно кастрирует.

      – Не огорчайся, Полли, – сказал Лин, – это все пройдет. Ведь несчастная любовь хороша тем, что она обычно коротка… Давай я тебе еще морса налью.

      – Нет, Саша, – сказал Поль, – я думаю, это надолго. Ведь уже два года прошло. Она меня, наверное, и не помнит, а я… – Он посмотрел на Лина. – Ты извини, Саша, я понимаю, это очень противно, когда тебе плачут в жилетку. Только очень уж это все безысходно. Мне, понимаешь, здорово не везет в любви.

      Лин кивнул беспомощно.

      – Хочешь, я соединю тебя с учителем? – нерешительно спросил он.

      Поль помотал головой и сказал:

      – Нет. Я в таком виде с учителем говорить не хочу. Срамиться только…

      – М-да… – сказал Лин и подумал: «Что верно, то верно. Учитель терпеть не может несчастненьких…» Он подозрительно посмотрел на Поля. А не играет ли хитроумный Полли в несчастненького? Кушал он хорошо, приятно было смотреть,