Мой сосед Владимир Путин. Разговор по душам. Сергей Чилингарян

– испанка, ветрянка или системная волчанка?

      …А-а, кажется, догадываюсь – думская подлянка! Чрезвычайно коварная штука, ни президент, ни премьер не могут развязать ее заскорузлый кукиш. Остается лишь праведно возмущаться. Извини, мол, народ, но я не знаю, как мне к тебе напрямую обратиться, чтобы нам вместе увеличить долю от бюджета, мне этого не позволяет Конституция…

      А возле медицины – лекарства. Вот ты спохватился: как же так, мол, лекарства, как только пересекут границу, тут же становятся «в разы» дороже. (Сущая правда, желудком отвечаю: маалокс в Чехии в 2,5 раза дешевле, чем у нас, а она его тоже, как и мы, не производит.) Грабители, а не фармацевты, честное слово, как сказал бы товарищ Саахов. Но, опять же, при ком формировалась эта бамбарбия или, говоря по-русски, вразбомбилово? Может, при графе Путятине Ефиме Васильевиче (1804 – 1883)? …Да нет, как же – при Путине Владимире Владимировиче (1952 – ?)! Сокрушаешься, стало быть, по причине своей же попустительской политики. Или – ухошлепства одной из твоих подчиненных ветвей. Но для дошедшего до аптеки доходяги это одно и то же. И при этом еще умно рассуждаешь о продолжительности жизни, зависящей, мол, от лекарств. Еще бы каплю крокодильей слезы в склянку, и можно переходить от пропарочной критики аптечной дороговизны к процедуре омовения ошибок. И тогда всем будет полное кергуду.

      В 11-м году вы с Медведевым параллельно провозгласили крутой подъем собственного производства. Прошло пару лет. С посильной зоркостью вглядываюсь в ценники своих неизбежных лекарств и дедуктивным методом Ш. Холмса определяю, что производство…

      Впрочем, я подыскал объяснение: ведь фармацевтика сама по себе – закрытая ложа, еще в «12 стульях» замечено: «…Ляпис двинулся в «Гигроскопический вестник», еженедельный рупор, посредством которого работники фармации общались с внешним миром». Контора, как видите, глухая, из внутреннего мира вы ее тоже не вывели…

      А еще ты объявил электронную революцию в деле получения гражданами справок. Сколько можно, мол, «Триста шестьдесят миллионов обращений… Нервотрепки в очередях!». Но почему очереди? И почему нервотрепка? Ты же командир; мало тебе для обеспечения порядка? Это чтобы каждый приходил ко времени, не создавая толкучки. Ты жил в Германии, там порядок в общественных делах – основа добропорядочности граждан. Ну, и кто тебе мешал перенести это на родную почву? Очередь ведь может быть цивилизованной. Твои министры порядка и культуры, что же, азбукой учтивых взаимоотношений между людьми не владеют? Если гражданин, обращаясь к государству, нервничает, виноват в этом не гражданин, а государство. А ты и не знал? Вот так новости! Это же аксиома: если чернь пихается локтями – значит, барин не доработал.

      « – Мне только… – начал Остап.

      Но он не продолжал. Это было бесполезно. Очередь, серая, каменная, была несокрушима, как греческая фаланга. Каждый знал свое место и готов был умереть за свои маленькие права».

      Ищешь теперь спасения в Интернете. Запланировал рывок из бардака.