Работа актера над собой. Константин Станиславский

не успели оглянуться, как он уже хлопнул дверью и вернулся на свое место.

      – Это не называется закрыть дверь, – заметил Торцов. – Это называется хлопнуть дверью, чтобы отвязались. Под словами «закрыть дверь» подразумевается прежде всего внутреннее желание закрыть ее так, чтобы из нее не дуло, как сейчас, или чтоб в передней не было слышно того, что мы здесь говорим.

      – Не держится! Право слово! Нипочем!

      Он показал для оправдания, как дверь сама собой отскакивала.

      – Тем более времени и старания придется употребить на то, чтобы исполнить мою просьбу.

      Вьюнцов пошел, долго возился с дверью и наконец закрыл ее.

      – Вот это – подлинное действие, – поощрял его Торцов.

      – Назначьте и мне что-нибудь, – приставал я к Торцову.

      – А сами-то вы разве не можете ничего придумать? Вон камин и дрова. Пойдите и затопите камин.

      Я повиновался и наложил дров в камин, но когда понадобились спички, то их не оказалось ни у меня, ни на камине. Опять пришлось приставать к Торцову.

      – Для чего же вам нужны спички? – недоумевал он.

      – Как для чего? Чтобы поджечь дрова.

      – Благодарю покорно! Ведь камин-то картонный, бутафорский. Или вы хотите спалить театр?!

      – Не в самом деле, а как будто бы поджечь, – объяснил я.

      – Чтобы «как будто поджечь», вам довольно «как будто» спичек. Вот они, получите.

      Он протянул мне пустую руку.

      – Разве дело в том, чтобы чиркнуть спичкой! Вам нужно совсем другое. Важно поверить, что если бы у вас в руках была не пустышка, а подлинные спички, то вы поступили бы именно так, как вы это сейчас сделаете с пустышкой. Когда вы будете играть Гамлета и через сложную его психологию дойдете до момента убийства короля, разве все дело будет состоять в том, чтобы иметь в руках подлинную отточенную шпагу? И неужели, если ее не окажется, то вы не сможете закончить спектакль? Поэтому можете убивать короля без шпаги и топить камин без спичек. Вместо них пусть горит и сверкает ваше воображение.

      Я пошел топить камин и мельком слышал, как Торцов надавал всем дела: Вьюнцова и Малолеткову он послал в зал и велел им затеять разные игры; Умновых, как бывшему чертежнику, приказал начертить план дома и размеры отсчитать шагами; у Вельяминовой он отобрал какое-то письмо и сказал ей, чтобы она искала его в одной из пяти комнат, а Говоркову сказал, что письмо Вельяминовой он отдал Пущину с просьбой спрятать его куда-нибудь поискуснее: это заставило Говоркова следить за Пущиным. Словом, Торцов расшевелил всех и на некоторое время принудил нас подлинно действовать.

      Что касается меня, то я продолжал делать вид, что топлю камин. Моя воображаемая спичка «как будто бы» несколько раз потухала. При этом я старался увидеть и ощутить ее в руках. Но мне это не удавалось. Я старался также увидеть огонь в камине, ощутить его теплоту, но и это не вышло. Скоро топка мне надоела. Пришлось искать новое действие. Я стал переставлять мебель и другие предметы, но так как эти вымученные задачи не имели под собой никакой почвы, то