Манипулятор. Глава 016. Дима Сандманн

термометр весь март, не давая красному столбику ртути подняться выше завет-ной цифры «ноль». Я громко ругался и про себя матерился, проклиная холода и сожалея о том, что не родился в стране, жители которой вообще не знают, что такое снег. Из-за хо-лодов синька продавалась вяло, едва лучше, чем в феврале. Надежды на раннюю весну не сбылись, и я ходил мрачнее тучи и злее самой злобной собаки. А с середины февраля меня заставила пребывать в ярости и гневе еще и лужа у ворот нашего склада, солнце начало припекать даже через холодный воздух, и талый снег стал днями медленно стекаться в ни-зину перед воротами, а ночами замерзать. Нижние края ворот прихватывались льдом на-мертво, я и отец брали лом и выдалбливали их изо льда. И так по полчаса каждое утро всей второй половины марта. В апреле температура резко подскочила до десяти градусов тепла, оставаясь выше нуля и ночами. Переставшая замерзать лужа набухла и потекла че-рез порог в склад. Первую неделю апреля мы месили ногами грязь в складе, пока солнце окончательно не высушило землю. Внутреннее напряжение от затянувшейся зимы и сла-бых продаж товара схлынуло, мы с отцом облегченно перевели дух и тут же тринадцатого апреля разругались вдрызг. Все накопленное – напряжение, взаимное недовольство, упре-ки – вышло наружу, не решив старых вопросов, добавив новых и усилив наш раскол.

      – Все сидишь, играешь? – сказал отец, войдя в мою комнату.

      Я сразу уловил в его голосе нотки раздражения и недовольства, напрягся.

      – Играю, а что еще делать-то? – произнес я, сидя в зеленом, обшарпаном на подло-котниках, кресле у компьютера.

      – Занялся бы чем-нибудь полезным, а не этими глупыми игрушками! – не снижая тона недовольства, добавил отец. – Сидишь как малолетний, играешься целыми днями!

      – Чем это полезным я должен, по-твоему, заняться!? – отвлекся я от монитора и развернулся в полоборота к отцу, который остановился у балконной двери, взявшись за ручку. Он шел, как обычно, на балкон курить и нервно крутил в другой руке сигарету.

      – Думал бы лучше о работе! – сказал отец, повернул ручку и распахнул балконную дверь, сунул сигарету в рот.

      – А чего о ней думать!? Вроде все нормально у нас или нет!? – поддержал я тон.

      – Нормально!? Ну, раз ты считаешь, что открыть и закрыть две розничные точки – нормально, тогда, да, все нормально! – стоял в дверном проеме отец, успев перед фразой вынуть сигарету изо рта и снова начать ее мять.

      – А причем здесь это!? – дернулся я от неприятного поворота диалога.

      – А при том, что сколько сил и времени потратили на них, оборудования торгового заказали на пятьдесят тысяч и что!? Стоит оно теперь на складе, пылится! Выброшенные на ветер деньги!

      – Не пятьдесят, а тридцать шесть тысяч, начнем с этого…

      – Да какая разница! – отмахнулся отец, вернулся в комнату, сел на краешек дивана.

      – Ха, как это, какая разница!? Большая! Передергивать цифры не надо! И насколько я знаю, решения об открытии точек мы вместе принимали, или как!? – развел я руками. – Сказал бы, что ты против и все, точек бы не было! В чем проблема-то!? Я что ли виноват в том, что они не заработали!? И при чем здесь то, что я сижу играюсь в игрушки, я не пой-му!? Кому я мешаю!? Ты, вот, идешь на балкон курить, я ж не говорю, что ты опять идешь туда курить и торчишь там с сигаретой постоянно! Или ты там о работе думаешь!?

      – Думаю о работе, да!

      – И чего ж надумал, расскажи, мне интересно!?

      – Ты не умничай, давай, понял!? Я тебе отец, поэтому прикуси язык!

      – Ну, вот опять, как думать о работе – так мы партнеры, и какие-то претензии ко мне, а как узнать, тоже самое у тебя – так ты отец! Ловко у тебя получается!

      – Да! Ловко! – зло сцепил зубы отец.

      – Да что за предъявы, я не пойму!? – начал злиться и я. – Тебе что-то не нравится!?

      – Не нравится то, что ты без конца сидишь в интернете и играешься в игрушки!

      – А какая тебе-то разница, чем я занимаюсь в свободное время!?

      Несколько секунд в образовавшейся паузе мы смотрели друг на друга враждебно.

      – Или лучше, когда я по клубам хожу!? Так ты скажи! Вот, сейчас морозы кончи-лись, потеплело, хорошо, буду по клубам ходить. Но ты же сам всегда недоволен, когда я деньги у тебя прошу на клуб, ты ж мне постоянно выговариваешь, что я деньги трачу! А что мне тогда делать, сесть и сидеть дома как ты и целыми днями торчать на балконе с си-гаретой, чтоб, не дай Бог, не потратить лишнюю копейку!? Так что ли!? Так я и так сижу дома, ну да, играю на компьютере в игрушки, и что из этого!? Я не пойму что-то, хожу по клубам – плохо, сижу дома – плохо, а как хорошо-то!?

      Отец сверлил меня пристально злым взглядом, желваки его играли.

      – Ну, что ты молчишь!? Говори! – развел руками я.

      – О чем с тобой говорить!? Так ты… – отец отмахнулся, встал и шагнул к балкону.

      – Ну, вот, как всегда! Как возразить нечего, так со мной и говорить нечего…

      Отец задержался в двери, метнул в меня злой взгляд и, сдержавшись, вышел на балкон. Я повернулся к монитору, но голова не слушалась, настрой