Свита павших богов. Путь в Тир. Фарит Ахмеджанов

извивалось что-то странное.

      На первый взгляд, это действительно было похоже на рыбу, с длинным хвостом – или двумя? – маленьким телом и огромным количеством торчащих в разные стороны плавников. Оно извивалось, то обволакивая держащую его руку, то обвисая, как тряпка. Папс немного постоял, держа существо на вытянутой руке, чуть погодя стал отщипывать от него кусочки. За оторванными кусочками тянулись длинные нити слизи, Папс ловко закручивал их вокруг пальцев. Существо закричало и забилось. Ручей взбурлил, словно пытаясь помочь ему.

      Папс наматывал на руку полужидкие нити, существо двигалось все более вяло, ручей тоже успокаивался. Вернее, не успокаивался. Он словно умирал. Куда-то исчез блеск воды, она стала серой; дно заволокло, даже звуки почти затихли. Потом по поверхности пошла крупная рябь, словно там, под водой, кто-то сильно дрожал. Существо стало совсем маленьким и почти не двигалось. Папс потряс его, покачал головой и швырнул обратно в воду.

      Булькнув, оно исчезло. Сначала ничего не происходило, только рябь стала чуть сильнее, родники словно иссякли – бассейн перестал наполняться, и вода с шумом, похожим на плач, ушла вниз.

      Папсуккаль оглянулся на Азрика.

      – Ты все видел?

      – Да. А что это было?

      – Ты все видел, – не обращая внимания на вопрос, повторил Папсуккаль. – Это проблема…

      – Почему?

      Папс помахал рукой – той, на которой были намотаны нити. Азрик заметил, что они разноцветные – красные, синие, зеленые, и что они продолжают пульсировать.

      Раздалось бульканье. Родники словно нехотя выдавили из себя воду – мутную и неприятную. Бассейн снова стал наполняться.

      – За этого не беспокойся, – словно отвечая на собственные мысли, сказал Папсуккаль. – Оклемается быстро. Это, – он кивнул на нити, – потому, что разговаривать духи воды не умеют. Не спросишь, что к чему. Приходится спрашивать их по-другому.

      Он размотал одну из нитей, и, морщась, засунул один из концов себе в рот. Медленно всосал ее в себя, тщательно разжевал и проглотил.

      – Ваал, – угрюмо сказал он и взялся за следующую.

      Ел он без всякого удовольствия. Когда нити закончились, родник уже почти восстановился – лишь вода еще была мутновата, да в его журчании и бульканьи слышались жалобы и обида. Папсуккаль положил руку в воду – та отступила, потом забурлила и закипела, словно пытаясь вытолкнуть.

      – Ну, не обижайся, – мирно сказал старик. – Это же я по необходимости.

      Вода еще раз взбурлила, брызнула, капли заблестели на лице и бороде Папсуккаля. Тот улыбнулся и продолжал гладить поверхность воды. Та выгибалась, как нервная кошка.

      – Там внизу, за карнизом, несколько веток в воду упали, – сказал Папсуккаль. – Сходи, убери.

      Азрик послушался. Нога еще саднила, он ступал осторожно. В месте, указанном Пасуккалем, действительно течение перегораживали несколько упершихся в противоположные края толстых подгнивших веток. Чтобы их убрать, пришлось зайти в воду, та было хлестнула его по ногам, но потом успокоилась.

      Через