Доисторические и внеисторические религии. История религий. Андрей Зубов

болели они много тысяч лет назад, когда в Европе был иной климат. Но не слишком ли много больных? В результате тщательных исследований и новых находок к началу XX века было безусловно определено, что много десятков тысяч лет назад в Европе жили люди иного, ныне исчезнувшего вида, отличавшиеся от людей современных рядом черт, которые ставят неандертальца анатомически ближе к животному миру, нежели Homo sapiens.

      Сторонники естественного происхождения человека ликовали. Неужели обезьяноподобный неандерталец тоже «образ Божий»? – спрашивали они, а ежели нет, то тогда и современный человек, развившийся из неандертальца, к Богу не имеет никакого отношения. Кроме того, если даже мы и согласимся, что ныне на Земле нет дорелигиозных племен, продолжали такие ученые, то нельзя же серьезно утверждать, что и «ископаемые люди», неандертальцы, имели веру: они жили по законам дикой природы, не знали семьи, собственности, одержимые заботой прокормиться, согреться, удовлетворить половые инстинкты. Их ум еще «не был способен к догадкам и обобщениям, к критическому анализу воспринимаемого и вряд ли мог иметь понятия, выходящие за пределы образов, получаемых непосредственно органами чувств», а тем более подниматься до таких высоких абстракций, как религия, она им попросту была не нужна, утверждал, например, Герберт Спенсер.[113]

      Сторонники религиозной картины мира или игнорировали находки неандертальца, или отрицали их эволюционную значимость, утверждая, что неандертальцы – это один из народов, живших в Европе всего несколько тысяч лет назад, а кости древних животных попали в ту же пещеру, где покоились их останки, случайно. Иные, напротив, доказывали, что неандерталец – это похожая внешне на человека человекообразная обезьяна. Проблема осложнялась также для верующих людей тем, что, по строго библейской хронологии, мир был сотворен всего за пять с половиной тысяч лет до рождения Иисуса Христа и ни о какой эволюции, развитии видов в Священном Писании не сказано ни слова.

      Но споры спорами, а палеоантропология продолжала ставить одну проблему за другой. Еще в 1868 году немецкий ученый Эрнст Геккель высказал в своей книге «Естественная история сотворения мира» мысль о том, что по логике им же выдуманных законов эволюции между обезьяной и человеком должно было существовать какое-то переходное звено, имеющее равное количество общих признаков и с человеком, и с высшими обезьянами. Увлеченный гипотезой Геккеля, молодой голландский врач Эжен Дюбуа отправляется в 1887 году в Нидерландскую Индию, на остров Суматра, с твердым намерением найти это «переходное звено». Из бесед со столь же увлеченными коллегами он решил, что «обезьяночеловек» мог жить только в тропических странах, где и сейчас обитают человекообразные обезьяны, а для голландца из этих стран наиболее доступной была тропическая колония Нидерландов – будущая Индонезия. Мотивации выбора места исследований этим и ограничивались, но удивительно – дерзкое предприятие Дюбуа увенчалось успехом. После нескольких

113

H. Spencer. The Principle of Sociology. Vol. I. – L. 1882. – P. 344.