Отель «Бертрам». Агата Кристи

замечательно, – воскликнула миссис Карпентер. – Мы получим большое удовольствие, правда, Эльвира?

      – Чудесно, – без всякого выражения произнесла та.

      – А потом поужинаем? В «Савое»?

      Последовал новый поток восклицаний от миссис Карпентер. Ласкомб, украдкой бросив взгляд на Эльвиру, слегка повеселел. Он решил, что та довольна, но твердо намерена не выражать ничего, кроме вежливого одобрения, в присутствии миссис Карпентер. «И я ее не виню», – подумал полковник.

      Миссис Карпентер он сказал:

      – Может быть, вы бы хотели посмотреть свои комнаты, всё ли в порядке и тому подобное…

      – О, я уверена, они хорошие.

      – Что ж, если вам что-то не понравится, мы потребуем поменять их. Меня здесь хорошо знают.

      Мисс Гориндж, распоряжавшаяся за стойкой администратора, приветствовала их с радушным гостеприимством. Номера 28 и 29 на третьем этаже с общей ванной комнатой между ними.

      – Я поднимусь наверх и распакую вещи, – сказала миссис Карпентер. – Может быть, Эльвира, вы с полковником Ласкомбом хотите немного побеседовать?

      Такт, подумал Ласкомб. Несколько прямолинейный, возможно, но, во всяком случае, это позволит ненадолго избавиться от нее. Хотя о чем беседовать с Эльвирой, он совершенно не представлял. Очень благовоспитанная девица, но полковник не привык общаться с девицами. Жена его умерла при родах, и младенца, мальчика, растили родственники супруги, а к нему приехала вести хозяйство старшая сестра. Сын женился и уехал жить в Кению, внукам было одиннадцать, пять лет и два с половиной года, и во время последнего приезда он развлекал их футболом, беседой о космической науке, электропоездами и катанием верхом на своей ноге. Это запросто! Но юные девушки…

      Он спросил у Эльвиры, не хочет ли она выпить. Уже собирался предложить ей лимонный тоник, имбирный эль или оранжад, но Эльвира его опередила:

      – Спасибо. Я бы выпила джин с вермутом.

      Полковник Ласкомб с сомнением посмотрел на нее. Он считал, что девушки в ее возрасте… сколько ей, шестнадцать, семнадцать? – не пьют джин с вермутом. Но успокоил себя тем, что Эльвира должна разбираться в том, что прилично, а что нет. Он заказал джин с вермутом и сухой шерри. Потом откашлялся и спросил:

      – Как вам было в Италии?

      – Очень хорошо, спасибо.

      – А то заведение, где вы жили, у графини – как ее имя? – не слишком суровое?

      – Она довольно строгая. Но я не позволяла себе волноваться по этому поводу.

      Ласкомб смотрел на нее, призадумавшись, не является ли такой ответ несколько двусмысленным. Потом произнес, с запинками, но более естественно, чем ему удавалось раньше:

      – Боюсь, мы знаем друг друга не так хорошо, как должны бы, учитывая то, что я – твой опекун и к тому же крестный отец. Мне это трудно, понимаешь, трудно такому старикану, как я, понять, что нужно девушке. По крайней мере… я хочу сказать, я не знаю, что девушкам сегодня требуется. Ну, понятно, всякие школы, а потом, после школы, то, что в мое время обычно называли «навести лоск». Но сейчас, полагаю, все более