Анжелика в Квебеке. Анн Голон

брать сотню иголок и тысячу булавок, которые должна была иметь в приданом каждая невеста, из тех скобяных товаров, которые конфисковывали у трапперов, нарушающих брачные указы. У них же возьмут и кухонную утварь, и другие предметы, предоставляемые новобрачным: котлы, горшки, ножницы, топоры для рубки дров, ножи, одеяла…

      Господин де Фронтенак из вежливости не хотел перебивать госпожу де Меркувиль, но, когда та принялась подсчитывать все иголки и булавки, Анжелика почувствовала, что он вот-вот взорвется.

      – Опустим эти мелочи, которые утомляют мужчин, – предложила она деятельной председательнице, возглавляющей дам из братства Святого Семейства. – Я навещу вас, дорогая, и мы вместе обсудим все детали. Главное сейчас – это получить согласие Высшего совета на поддержку и устройство этих девушек.

      Похоже, Высший совет собирался дать свое согласие. Ноэль Тардье де Лаводьер поставил последнее условие:

      – А все ли они благовоспитанные девицы? Потому что приданое в сто ливров полагается только молодым особам из приличных семей, бедным, но получившим хорошее воспитание, которые предназначаются в жены офицерам и служащим колонии. Для сирот и воспитанниц Отель-Дьё предусмотрено только пятьдесят ливров… Я не смогу вписать…

      – Вы способны захлебнуться в ложке воды! – потеряв терпение, вскричал Фронтенак. – Закончим же, наконец! Секретарь, пишите.

      Он начал диктовать условия контракта, обязывающего за государственный счет обеспечить приданым девиц на выданье.

      Вдруг раздался голос:

      – Нам необходимо узнать больше подробностей о крушении «Единорога». А благодетельница, она точно умерла? Нам нужна определенность на тот случай, если наследники вдовы или участники ее начинания явятся сюда и потребуют отчета.

      Это вмешался начальник полиции Гарро д’Антремон. Он задал свой вопрос в такой форме, которая не оставляла сомнений в том, что он полицейский.

      Воцарилось гробовое молчание.

      – Кто был свидетелем смерти госпожи де Модрибур? – спросил он.

      – Я, – отвечал Карлон. И, твердо глядя на собеседника, добавил: – Я видел ее труп и могу показать могилу. Но это не имеет никакого отношения к решениям, которые мы должны сегодня принять относительно устройства тех несчастных девушек, которым повезло уцелеть.

      На этом тема была исчерпана.

      Немного позднее к ней вернулся Гобер де Ла Меллуаз, предложив своим елейным голосом:

      – Через несколько дней мы будем праздновать День святого Амвросия. Я предлагаю отслужить в этот день мессу за упокой души этой благочестивой дамы, которая так дорого заплатила за свою преданность Канаде.

      – Алтарь воспламенится, – шепнул Анжелике Вильдавре.

      Это предложение было принято. Члены Общества Святых Даров заплатят за ладан и свечи, а также внесут свою лепту на нужды прихода и помощь бедным. Похоже, никто не знал, какие узы связывали герцогиню де Модрибур и отца д’Оржеваля. Он предоставил другим готовить приезд