История мировой культуры. Михаил Гаспаров

замыкает железный);

      Он сотряс свои увенчанные кудри,

      Он сказал:

      «Рад бы я сберечь тебе юного,

      115

      Видя тех, кто чрева ради вкрадывается в стадо,

      Кто рвется к пиру стригущих,

      Оттирая званых и достойных,

      Чьи губы слепы,

      120

      Кто не знает ни держать пастуший посох,

      Ни иного, что довлеет верному пастырю!

      Что нужды им и до чего нужда им?

      Песни их, скудные и нарядные,

      Чуть скребутся сквозь кривые их свирели,

      125

      Овцы их, голодные, смотрят в небо,

      Пухнут от ветра и гнилого тумана,

      И зараза, выедая их, расходится вширь,

      А черный волк о скрытых когтях

      Походя пожирает их день за днем,

      130 И двурукое оружие у двери

      Готово разить, но никого не разит!»

      Воротись, Алфей,

      Грозный глас, претивший тебе, умолк.

      Воротись, Сицилийская Муза:

      Воззови к долинам, и пусть они принесут

      135

      Цветы в стоцветных венчиках лепестков.

      Вы, низины, нежным полные шепотом

      Листьев, непутевых ветров, льющихся ручьев,

      Свежих, редко зримых смуглой звезде,—

      Бросьте сюда

      Ваши очи, яркие, как финифть,

      140

      Из зеленой травы пьющие медовый дождь,

      Вешним цветом обагряющие землю:

      Торопливый первоцвет, умирающий забытым,

      Хохлатый лютик и бледный ясмин,

      Белую гвоздику и сияющую фьялку,

      145

      В черной ряби анютин глазок,

      Душистую розу и нарядную жимолость,

      Томные буквицы с поникшей головой,

      Каждый цветик в своем пестром трауре.

      Пусть померкнет амарант,

      150

      Пусть наполнится слезами нарцисс,

      Устилая лавровое ложе Ликида,

      Пока тщетная наша мысль

      Меж неверных отдыхает догадок:

      Где прах твой,

      155

      Дальними омываемый морями, гремящими в берега?

      У бурных ли Гебрид

      В обымающей волне

      Нисшел ты к глубинным чудам?

      Спишь ли, неподвластный слезным зовам,

      160

      Под древним сказочным Беллером,

      Где мощный лик с хранимой им горы

      Взирает туда, где Наманка и Байонна?

      О архангел, оборотись и тронься!

      О дельфины, вынесите злополучного на свет!

      165

      Не плачьте, скорбные пастыри, не плачьте!

      Он не умер, Ликид, наша горесть,

      Он скрылся под гладью вод,

      Как солнце скрывается в океане,

      Чтобы вскинуть вновь поникшую голову,

      170

      Просветлеть лучами и в новом золоте

      Запылать на челе заревых небес,—

      Так и Ликид

      Доброй мощью Грядущего по волнам,

      Опустясь на дно, вознесся в ту высь,

      Где иные рощи, иные реки,

      175

      Где чистый нектар смоет ил с его кудрей,

      И невыразимо зазвучит ему брачная песнь

      Во блаженном царстве радости и любви.

      Там