Чайф. Рок-н-ролл – это мы!. Дмитрий Карасюк

В марте Шахрин зафиксировал свои песни на квартире Матвеева. Гуру, выступавший в качестве продюсера, видел Володины сочинения исполненными под две акустические гитары. Правда, в исполнительских способностях Бегунова Матвеев сомневался и пригласил лучшего на тот день в Свердловске гитариста – Мишу Перова. У Ильи Кормильцева одолжили портастудию «Sony», с которой управлялся гитарист группы «Метро» Володя Огоньков. Безгитарный Бегунов снабжал рекорд-сессию всем необходимым.

      «Главным на записи был Бегунов, – вспоминал Матвеев. – В его задачу входило обеспечивать чай-кофе, чем он и занимался, шустро передвигаясь между кухней и моим кабинетом, в котором была устроена студия. Со стола всё убрали, поставили на него "Соньку", один микрофон был примотан к стулу, на который уселся звукооператор.

      Владимир Бегунов

      Шахрин распелся, они с Перовым настроились, Огоньков понажимал какие-то кнопочки-клавиши на "Соньке", и всё началось. Я слушал из коридора, мне нравилось, да и как могло это не нравиться? Молодой и полный чувственности голос Шахрина, виртуозная гитара Перова – всё это переплеталось и превращалось в нечто, если и не совсем сказочное, то практически на грани. Да, я знал все эти песни, любил их, но сейчас они внезапно стали иными: в них появились плоть и какое-то неистовство, сентиментальность внезапно исчезла, на её место пришла мужественность, отчего лиризм Шахрина пробирал уже совсем до дрожи».

      За шесть часов записали девять песен, ставшие акустическим альбомом «Волна простоты». Привлечение одного из лучших свердловских гитаристов оказалось во всех смыслах удачным. Михаил не только украсил Володины песни своей виртуозной игрой, но и заставил пристальней посмотреть на новичка товарищей по крохотной премьер-лиге.

      Вторая запись проходила в мае дома у родителей Шахрина. Всю родню временно эвакуировали. Соорудили из ковра и одеял вигвам для перкуссии и ответственного за неё Решетникова. Бегунов чередовал бас и гитару, а за простеньким пультом сидел бывший одноклассник и экс-соратник по «Пятнам» Сергей Денисов. Трещотки, стукалки, ксилофон, две акустические гитары, губная гармошка да немножко баса – вот и вся инструментальная палитра «Чайфа» на тот момент. Получившийся альбом из десяти треков назвали «Дурные сны». Судя по нему, снились «Чайфу» преимущественно простые, но задиристые песни, этакий акустический полупанк. «Волну» со «Снами» заключили под одну обложку и назвали получившийся двойник «Жизнь в розовом дыму». Если считать прошлогодний «Пруд» нулевым блином, то первый продукт вышел совсем не комом.

      Дебютный двойник пошёл гулять по Свердловску, вызывая дискуссии своей резкой непохожестью не только на помпезные работы местных рок-грандов, но даже и на недавнюю «Невидимку» набиравшего обороты «Наутилуса Помпилиуса». Как раз в это время Андрей Матвеев в качестве редактора готовил к выпуску первый номер самиздатовского «Свердловского рок-обозрения». В нём альбому «Чайфа» посвящены сразу две рецензии, и обе комплиментарные.