Сашка. Владимир Поселягин

деревеньки, и там сейчас был привезённый из райцентра отцом Сашки врач.

      В общем, как я понял, дело было так: Сашка возвращался с охоты на лыжах – двух зайцев взял, сейчас бульончику принесут подкрепиться, второго зайца семье участкового отдали, чтобы раненого главу семьи кормить – и сразу направился на выстрелы. Опытный охотник – ещё бы, отец лесник – сразу вычленил в выстрелах, что стреляют из наганов и ТТ. Последний был только у участкового. Выстрелы слышались на дороге, которая вела к складам леспромхоза. Сашка рванул на помощь и подоспел вовремя. Банда, что налетела на бухгалтерию леспромхоза и взяла кассу, на свою беду, возвращаясь, повстречалась с участковым на узкой лесной зимней дороге. Кто палить первым начал, никто разобрать не смог, но Сашка из своей мелкокалиберной винтовки убил четверых из шести бандитов. У всех аккуратные дырочки в висках. Поляковский почерк. Я уже без особого удивления узнал, что не только по имени схож с бывшим хозяином тела, но и по фамилии. Вот только по отчеству совпадения не было. Отец у Сашки – Кондрат, а у меня – Михаил.

      Пятый бандит был участковым застрелен, а вот шестой оказался на удивление упорным, палил не переставая, будто имел с собой вагон патронов. При перестрелке три пули схлопотал участковый. Но он ранен был, ещё когда пешим вышел к саням бандитов, не подозревая, кого несёт ему навстречу. Уже будучи раненным, возницу снять умудрился да лошадь ранить, а тут и Сашка подоспел. Вот с ним чуть хуже. Четыре попадания. Одна в плечо, нужна операция, пулю вынимать, другая по касательной по спине, третья попала в приклад винтовки, разбив его, от удара пули тот приложился по боку, похоже, пара рёбер сломана, ну и самое лёгкое, на мой взгляд, по касательной по голове. Там мелочь, череп цел, но зато можно использовать ранение для имитации амнезии. Вырвав клок волос, пуля улетела, но теперь у меня был железобетонный повод говорить, что никого не помню. Это было правдой, я реально никого вокруг не знал.

      Всё это вываливалось таким скопом, что было трудно вычленить что-то членораздельное, но я старался, и даже получалось. Меня ругали, хвалили, пара девчушек всхлипывала, жалея. Старичок одобрительно покряхтывал, старушка кончиком головного платка утирала слёзы. Осматривая всех – не ошибся с количеством, полом и возрастом, – кто столпился у печки, всё же лежал я на печке, негромко спросил у всех присутствующих. Не громко.

      – А вы кто?

      И мой вроде невинный вопрос вызвал гробовое молчание в избе.

      Потянувшись, я нагнулся, подхватил тушку филина и, закрепив её на палке, побежал лёгкой трусцой в сторону нашей деревни. М-да, всё же прижился и акклиматизировался, если это можно так назвать. Было ли тяжело? Было, не скрою, ещё тяжелее было поставить себя, именно так. Все эти месяцы до конца весны только этим и занимался. Совсем недавно отзвенели весенние ручьи и вокруг зацвело.

      Добежав до лосиной кормушки, посмотрел следы, отец попросил, он сюда не успевал. Были лоси, под утро, а сейчас время к вечеру. Устроившись в стороне на поваленном