Можно ли умереть дважды?. Лейф Г. В. Перссон

воскликнул Эдвин с расширившимися от удивления глазами. – А ты ведь типичная сухопутная крыса, верно?

      – Да, – подтвердила Анника Карлссон, – самая типичная. Однако расскажи мне, как получилось, что ты попал на остров Уфердсён?

      Вопрос, похоже, задел Эдвина за живое, но в конце концов он поведал, как все произошло. Заведующий лагерем, которого звали Хаквин Фурухьельм и который, по словам Эдвина, отличался не только «довольно странным именем», но и «довольно странным поведением», взял его матросом на свою собственную яхту. 37-футовую «Спаркман и Стивенс» американского производства.

      – Спаркман и Стивенс – это парни, придумавшие ее, – пояснил он. – Такие посудины ужасно дорогие. Стоят миллионы долларов.

      Вместе с пятью товарищами Эдвину требовалось научиться ходить под парусом на более крупном судне, чем шверботы класса «Оптимист», на которых он и его друзья обычно день за днем бороздили залив перед лагерем, тогда как Фурухьельм и его помощники стояли на причале и в мегафон давали им инструкции. Эдвин с нетерпением ждал возможности совершить более далекое путешествие на настоящей яхте. Скажем так – внести разнообразие в обычные скучные будни.

      К сожалению, все закончилось не слишком хорошо. Тридцатисемифутовая громадина Фурухьельма вела себя совершенно незнакомым для Эдвина образом, будучи трансатлантическим лайнером, по сравнению с привычным шверботом. Она крутилась, вертелась и прыгала, и у Эдвина случился приступ морской болезни.

      После того как мальчишку вырвало на палубу во второй раз, его высадили на остров Уфердсён, дав ему особое задание собрать как можно больше грибов, ягод и всего иного съедобного, чтобы снизить расходы на содержание лагеря. Забрать Эдвина планировали по пути домой.

      – И это несмотря на тамошние привидения? – вздохнула Анника. – Да, с тобой поступили не лучшим образом.

      – Уж точно, – согласился Эдвин. – Хотя Фурухьельм довольно строг с нами.

      – Расскажи об этом, – попросила Анника Карлссон. «В худшем случае я смогу составить еще одно заявление».

* * *

      Заведующий лагерем не слишком нравился Эдвину по трем причинам.

      Во-первых, если верить тому, о чем шептались его товарищи после отбоя, прежде чем засыпали, Фурухьельм имел невероятно много денег, о чем свидетельствовала и собственная яхта. И, по словам одного из старших друзей Эдвина, богатство Фурухьельм получил от деда, старого нациста, который отнял тысячи золотых зубов у бедных евреев, убитых во время Второй мировой войны.

      – Но откуда знает об этом твой товарищ? – спросила Анника Карлссон. – Звучит очень странно, на мой взгляд, Эдвин.

      – От своего отца, – ответил Эдвин, кивнув уверенно. – Он работает в «Свенска Дагбладет», поэтому я думаю, все чистая правда. Мой папа говорит, это единственная шведская газета, которой можно доверять. Другие издания постоянно массу всего придумывают.

      – А мне все равно это кажется ложью, – возразила Анника. – Подумай сам, Эдвин. Какой отец пошлет своего ребенка в такое место? Под начало такого заведующего? Ты еще