Можно ли умереть дважды?. Лейф Г. В. Перссон

если захочешь. Тысячу раз. А когда мы закончим с этим делом, и поскольку, по моему глубокому убеждению, тебе уже некуда будет деваться, ничто не помешает нам пойти дальше, заключив соглашение более личного свойства.

      «Эта дамочка не поддается никакому описанию, – подумал Бекстрём. – Там, где у обычных, нормальных и приличных людей находится совесть, там, где они хранят свою мораль, у нее лишь бездонная черная дыра, с духовным содержимым, которое до смерти напугало бы даже чокнутого французского дворянина, очевидно придумавшего всю эту грязь и пошлость».

      – Тысяча крон, – повторил он.

      «И что я должен ответить?» – мелькнуло у него в голове. Коктейль он уже выпил, поэтому с той стороны не мог надеяться на помощь.

      – Вполне дружеская цена, – сказала Утка и сверкнула глазами. – Видел бы ты, какие предложения я получила, стоило мне выложить мои тренировочные фотографии в сети.

      «Тысяча дней и ночей с Уткой Карлссон, – подумал Бекстрём. – Что, собственно, плохого в тысяче суток в обычной соленой шахте, в ножных кандалах и с кайлом в руках».

      – Почему нельзя трахаться как все люди? – буркнул он.

      – Ради бога. Немного традиционного секса. Ничего не имею против. Тебе решать.

      Она поднялась с дивана, стащила с себя через голову футболку и уже через несколько секунд сидела совершенно голая на нем на его дорогом антикварном стуле, который Бекстрём получил от своего хорошего друга Гегурры в подарок на последний день рождения.

      Его суперсалями первой предала хозяина. Поднялась по стойке «смирно» между ног в то время, как у него самого помутнело в голове, и он был не в состоянии оценить происходящее или сопротивляться ему. Утка Карлссон запрокинула голову и закричала, когда всего минуту спустя оказалась на вершине блаженства. Но тогда он сам уже безвозвратно проиграл.

      – Ты можешь ведь подумать над этим предложением, Бекстрём, – сказала Утка Карлссон, покидая его пару часов спустя. – Я, пожалуй, готова немного снизить цену, – продолжила она, многозначительно кивнув в направлении распахнутых пол его халата. – Не хочешь получить легкий поцелуй, кстати?

      – Это хорошо в любом случае, – кивнул Бекстрём.

      «Она, пожалуй, чокнутая сверх всякой меры», – подумал он.

25

      Вечером Бекстрём ужинал со своим старым знакомым Гегуррой. В последний раз они встречались давно, и, кроме того, у них накопилось много тем для обсуждения. Гегурру, собственно, звали Густавом Хеннингом, и он был очень успешным торговцем произведениями искусства. Их знакомство с Бекстрёмом продолжалось почти тридцать лет с выгодой для обоих. Никаких странных дел, только небольшие услуги, между друзьями, но в связи с расследованием одного преступления примерно год назад Бекстрём помог Гегурре достать бесценное художественное изделие всемирно-исторического значения. Музыкальную шкатулку в виде головы итальянского сказочного персонажа Пиноккио, чей нос начинал расти, стоило ему солгать.

      Ее на заре двадцатого века изготовила