Возвращение в Дилан. Марина Клингенберг

зажечь свечи, Рейта приоткрыла окно, впустив луч солнца, который падал прямо на стол, где она приводила в порядок принесенные из Градерона лекарства и травы. В будущем, если ее все-таки не выдворят отсюда, она планировала сравнить лечебные ресурсы обоих городов и попробовать вырастить некоторые градеронские растения в Эндерглиде. Все-таки, размышляла Рейта, если сымитировать солнечный свет невозможно, то градеронские условия в светлом городе можно создать без особого труда.

      – Послушай, – услышала она голос Кристиана. – Не отвлекайся, – сказал он, увидев, что Рейта положила стебли на стол и обернулась. – Просто у меня есть просьба.

      – Конечно, – Рейта послушно вернулась к разбору своих немногочисленных запасов. – Что-то случилось?

      – В общем и целом, да. Я хочу, чтобы ты попыталась вылечить кое-кого.

      Рука Рейты дрогнула, и тоненький стебелек переломился пополам. Кристиан этого не заметил. Он сидел на подоконнике, приоткрыв окно с другой стороны, и смотрел на город.

      – Или хотя бы дать какой-нибудь совет, – продолжил он.

      Рейта прерывисто вздохнула. С полминуты она пыталась овладеть собой, добиваясь, чтобы ее голос не задрожал и прозвучал мягко, но в то же время настойчиво. Еще никогда ей не приходилось отказывать Кристиану, ради которого она была готова, без преувеличения, на все. Поэтому Рейта надеялась, что он поймет и не станет ее уговаривать.

      И все же ей было страшно, и голос отозвался совсем не мягко и не настойчиво, а очень несчастно:

      – Я… Я не думаю… Не думаю, что это возможно.

      – Рейта, – Кристиан отвернулся от окна и посмотрел на нее. Он ласково улыбнулся. – Не нужно волноваться. Это совсем не то, что ты подумала. Речь о ребенке. Это сын Рэвенлира, он тяжело болен. Кажется, он на год или два старше Демиана.

      – Господи, – у Рейты, несмотря на прискорбность сообщения, отлегло от сердца. – Прости… Да, конечно, я помогу, чем смогу.

      Ей уже представлялось, как ее заставляют лечить воинов Рассвета, пострадавших в схватках с градеронцами, чтобы они вновь смогли выйти на поле битвы. И хотя Рейта знала, что в основном у подобных боев нет никаких причин, и инициаторами выступают неугомонные воины Заката, она ничего не могла поделать с теплыми чувствами к своему родному городу. Но то, что просьба касалась ребенка, полностью меняло дело. Рейта была вполне готова лечить и детей, и женщин, и вообще всех, кто нуждается в помощи – если, конечно, они могли принять ее от нее. В чем она сильно сомневалась, о чем и сообщила Кристиану.

      – Рэвенлир в сложном положении, – сказал Кристиан. – Если он согласится на это, то наверняка потребует Тристана надзирать… Или еще что-нибудь в этом роде. Не вини его сильно, ладно?

      – Было бы за что, – сказала Рейта. – Его вполне можно понять. Я бы тоже трижды подумала, прежде чем отдать Демиана на лечение эндерглидскому целителю. Но если этот человек согласится, я готова помочь… Тем более что он и его семья заботятся о Демиане.

      Кристиан