Михаил Зощенко. Беспризорный гений. Валерий Попов

подхожу к матери. Она – под двумя одеялами и двумя пальто.

      Кладу свою руку на ее лоб. Жар обжигает мою руку.

      Гаснет коптилка. Я поправляю ее. И сажусь рядом с матерью, на ее кровать.

      Долго сижу, всматриваюсь в ее измученное лицо.

      Кругом тихо. Сестры спят. Уже два часа ночи.

      – Не надо, не надо… не делайте этого… – бормочет мать.

      Я подношу к ее губам теплую воду. Она делает несколько глотков. На секунду открывает глаза. Я наклоняюсь к ней. Нет, она снова в бреду.

      Но вот ее лицо делается спокойней. Дыхание ровней. Может быть, это был кризис? Ей будет лучше…

      Я вижу – как будто бы тень проходит по лицу моей матери. Боясь что-нибудь подумать, я медленно поднимаю свою руку и дотрагиваюсь до ее лба. Она умерла.

      Гроб несут в церковь. Я остаюсь на улице. Я сажусь на ступеньках храма. И сижу рядом с нищими. Я сам нищий. У меня нет ничего впереди. И я ничего не хочу. У меня нет никаких желаний. Мне только жалко мою мать…»

      Чувство сиротства определило всю его жизнь. Он пытался найти поддержку – в друзьях, в женщинах, но всю жизнь так и прожил – сиротой!

      Трудно быть музой

      В начале июля 1920 года он женился на Вере Кербиц-Кербицкой и переехал к ней на улицу Б. Зеленина, дом 9, квартира 83. Вот как он написал об этом:

      «Новый путь

      На тележке маленький письменный стол, два кресла, ковер и этажерка.

      Я везу эти вещи на новую квартиру. В моей жизни перемена.

      Я не мог остаться в квартире, где была смерть. Одна женщина, которая меня любила, сказала мне:

      – Ваша мать умерла. Переезжайте ко мне.

      Я пошел в загс с этой женщиной. И мы записались. Теперь она моя жена.

      Я везу вещи на ее квартиру, на Петроградскую сторону.

      Это очень далеко. И я с трудом толкаю мою тележку.

      Передо мной – подъем на Тучков мост.

      У меня больше нет сил толкать мою тележку. Ужасное сердцебиение. Я с тоской посматриваю на прохожих. Быть может, найдется добрая душа – поможет мне взять это возвышение.

      Нет, прохожие, равнодушно посматривая, проходят мимо.

      Черт с ними! Я должен сам… Если б только не перебои сердца… Глупо умереть на мосту, перевозя кресла и стол.

      Изнемогая, я вкатываю тележку на мост.

      Теперь легко!»

      Вера Владимировна Кербиц-Кербицкая, его жена, оставила, к счастью, воспоминания, и часто ее видение событий отличается от зощенковского. Не согласна она была и с той скупой, даже сухой сценой, изображающей создание их семьи. Да – Зощенко порой был скуп в чувствах, огорчал Веру Владимировну… Главная жизнь писателя – в его рассказах! Но тем не менее – их семейная жизнь началась.

      1 августа 1920 года он зачем-то подает заявление с просьбой вновь принять его в Петроградский университет на факультет общественных наук (филологическое отделение). Его взяли, но он не ходил на занятия и был отчислен. Отчаяние чувствуется в его метаниях, в попытках где-то притулиться, найти свое место, где можно заработать