Ордер на убийство. Анатолий Ромов

давайте все же попробуем выяснить, почему ваш телефон оказался на коробке от сигарет, которые курила Юлия Шершнева.

      – Ой, Павел, понятия не имею… – Подняла бокал. – Выпьем?

      – Давайте. – Поднял свой. – За что?

      – Просто так. За все хорошее. Только до конца?

      – Давайте до конца.

      Выпив до конца вместе с ним, поставила бокал.

      – Извините, я не люблю все эти бабские домыслы. Но насчет телефона на коробке… Этот Олег Владимирович, прежде чем открыть мне счет, пару раз звонил мне домой. Исключительно по делу. Так, может, его жена меня приревновала? И записала мой телефон на коробке – чтобы потом проверить?

      – Возможно.

      – О господи… – Сделала глоток. – Глупо. Очень даже глупо. Было бы кого ревновать. Вы видели этого Олега Владимировича?

      – Только на фотокарточке.

      – Это же мышь. Серая мышь. Ни рожи ни кожи. Мне кажется, он не может заинтересовать никого. Меня уж точно. И ревновать его ко мне было глупо.

      – Но Юлия, получается, его к вам ревновала.

      – Получается. Что ж, ревность не разбирает, к кому можно ревновать, а к кому нет.

      – Наверное… – сказал он и вдруг понял: перед глазами все расплывается. Расплывался столик, салфетки, бутылка шампанского, лицо Стеллы. Столик стал уходить от него, качаясь, как во время шторма, – так, что он вынужден был схватиться за края. Что же с ним происходит?.. Он засыпает… И тонет… В самом настоящем смысле слова тонет…

      Он попытался удержаться во время этого шторма, не потонуть… Вырваться из ватных объятий сна, что-то сделать – но глаза закрывались сами собой.

      Последнее, что он ощутил, была рука Стеллы. Эта рука, вцепившись в его плечо, трясла его. Рука не щадила его, она крутила его, выворачивала не переставая.

      Он пытался сказать Стелле хоть что-то, но не смог. Все вокруг закрыла бесцветная пелена.

      В зале танцевали, гремела музыка. Официант Володя, подойдя к стоящему к нему спиной и наблюдающему за залом метрдотелю, кашлянул:

      – Алексей Иванович…

      Обернувшись, мэтр посмотрел в направлении его взгляда.

      Человек, приглашенный Стеллой, высокий мужчина в хорошо сшитом костюме, лежал в отключке, навалившись лицом на стол. Рядом, беспомощно оглядываясь, стояла Стелла.

      Пока метрдотель приближался к столику, двое мужчин, находившихся неподалеку, встали со своих мест. Один из поднявшихся, постарше, с длинными волосами, собранными сзади в хвост, был одет в костюм от Армани цвета кофе с молоком. Второй, помоложе, коротко стриженный, с накачанной шеей, был обладателем пиджака из тончайшей черной лайки и серых фланелевых брюк. За столом с ними сидели две юные красотки в вечерних платьях.

      Старший, вопросительно глядя на Стеллу, спросил:

      – Что, опять?

      Его более молодой приятель, сочувственно осмотрев распластавшегося на столе Молчанова, вздохнул:

      – Эх, Паша, Паша…

      Подойдя к столику, метрдотель посмотрел на старшего:

      – Ваш?

      – Да. Приятель, с периферии. Редко бывает в обществе.

      Метр перевел взгляд на Стеллу:

      – Много