Тускуланские беседы. Марк Туллий Цицерон

навеки несчастны? Если бы ты сказал, что несчастны только те, кому предстоит умереть, то это относилось бы ко всем без исключения живущим (ибо всем предстоит умереть), но, по крайней мере, смерть была бы концом их несчастий. Если же даже мертвые несчастны, то поистине мы рождаемся на вековечное несчастье. Ведь тогда несчастны даже те, кто уже сто тысяч лет как умерли, да и вообще все, кто когда-либо был рожден на свет.

      (10) – Именно так я и думаю.

      – Тогда скажи: что же тебя страшит? Трехголовый ли адский Цербер, или плеск Коцита, или путь через Ахеронт, или Тантал, который

      В волнах по шею, но томится жаждою, —

      или как

      Весь в поту, Сизиф

      Свой камень катит, но не в силах сдвинуться?[10]

      Или, может быть, неумолимые судьи Минос и Радаманф, перед которыми не сможет защитить тебя ни Марк Антоний, ни Луций Красе, ни сам Демосфен, которому вроде бы и легче иметь дело с греческими судьями? Тебе ведь придется говорить самому за себя и при несметном множестве слушателей. Не этого ли ты боишься и не поэтому ли считаешь смерть вековечным злом?

      – За кого ты меня считаешь, скажи на милость! Не настолько же я спятил, чтобы во все это верить.

      – Так ты в это не веришь?

      – Нисколько.

      – Плохо тогда твое дело!

      – Почему?

      – Потому что я мог бы на все это возразить очень даже красноречиво.

      (11) – Конечно, тут это мог бы и всякий! Велик ли труд опровергать дикие выдумки поэтов и художников?

      – Однако же рассуждениями против них заполнены целые книги философов.

      – И зря. Какого глупца могло бы все это смутить?

      – Тогда значит, если в загробном мире нет несчастных, то в загробном мире и вовсе никого нет?

      УБИЙСТВО ЮЛИЯ ЦЕЗАРЯ. ЛЮДВИГ ГОТЛИБ ПОРТМАН. 1801

      – Конечно нет.

      – Где же тогда те, кого ты именуешь несчастными? Какое место в мире занимают они? Ведь если они существуют, должны же они где-нибудь быть.

      – А я так понимаю, что они – нигде.

      – То есть они не существуют?

      – Да, они не существуют, но потому-то они и несчастны, что не существуют.

      (12) – Ну, по мне, так уж лучше бояться Цербера, чем так непоследовательно рассуждать.

      – Почему же непоследовательно?

      – Потому что ты говоришь, что они не существуют и в то же время – что они существуют. Где же твой здравый смысл? Ведь, утверждая, что они несчастны, ты признаешь, что они существуют, хотя и говоришь, будто они не существуют.

      – Нет, я не настолько глуп, чтобы это иметь в виду.

      – Тогда что же ты имеешь в виду?

      – Я хочу сказать, например, что несчастен Марк Красе, которого судьба лишила стольких его богатств, несчастен Гней Помпей, который лишился своей великой славы, несчастны все, кому не дано более видеть света.

      – Ты опять возвращаешься к тому же. Если все они несчастны – значит, они еще существуют; а ты говорил, что мертвые перестают существовать. Если они перестали существовать, то их нет,

10

Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, перевод стихов М. Л. Гаспарова.