Капитан мародеров. Ольга Крючкова

затащили в помещение и бросили на тюк с тканями. Роббер вытер пот со лба:

      – Увесистый трувер, ничего не скажешь… Откормили любовницы…

      Карденале постепенно начал приходить в себя и задрыгал ногами. Ксентрэй снял мешок с головы трувера и серьёзным тоном, словно прево[25], произнёс:

      – Досточтимый Пейре Карденале, вы обвиняетесь в совращении девиц и отказе жениться на них. Наш орден «Защиты женской чести» приговаривает вас к смерти. Мы зашьём вас в мешок, и утопим в реке.

      Фиглярство Ксентрэя вызвало всеобщее веселье, все давились от смеха, стоя за тонкой перегородкой. Ксентрэй же, войдя в роль, серьёзным тоном продолжал:

      – Но есть один выход: вы заплатите компенсацию в тысячу салю, которую мы разделим между девушками, которых вы обесчестили.

      Карденале, воззрился на «судью» глазами, полными ужаса, и закивал в знак согласия. Симона подала Ксентрэю перо и бумагу. Тот приблизился к пленнику и тоном, не терпящим возражений, сказал:

      – Пишите: «Мадам Милош, приказываю, выдать подателю письма тысячу золотых салю, которые хранятся…» Кстати, где они хранятся? Я сейчас выну кляп, но если будете кричать, отрублю голову.

      Карденале отрицательно замотал головой, судя по всему обещая, что кричать не собирается. Ксентрэй вынул кляп.

      Кардинале немного отдышался и затараторил:

      – О, сударь, молю вас о пощаде! Я всё скажу… Золотые в кожаном мешочке, закрыты в верхнем ящике стола, в кабинете. Ключ у меня на шее… Вот снимите, только прошу вас, не причиняйте мне вреда. Я больше не буду соблазнять женщин… Я женюсь, честное слово. Не убивайте меня!

      – Не волнуйтесь, любезный трувер! Мы не будем лишать вас жизни, только немного укоротим ваши мужские достоинства, – произнёс Ксентрэй голосом трагического актёра.

      Де Флок и компания едва сдерживали смех, стоя за тонкой деревянной перегородкой.

      – Не-е-т, только не это! Умоляю!!! – взмолился трувер.

      – Будете кричать, отрублю голову, – напомнил Ксентрэй.

      Обезумевший от страха и стыда трувер разрыдался, скрючившись на тюке с тканями. Симона просто сияла от удовольствия. Аньез отвела её в сторону и тихо сказала:

      – После того как мы получим деньги, навести его, как ни в чём не бывало и потребуй жениться. Вот посмотришь, согласится сразу.

      – Я право в сомнении… А нужен ли он мне? – ответила кузина.

      – Опомнись! – урезонила её Аньез. – Тебе-то он не нужен. О ребёнке подумай, будет незаконнорожденным. Карденале, хоть и мерзавец, зато талантливый. Деньги умеет делать из ничего.

      Слова Аньез возымели действия, Симона задумалась.

      Ксентрэй разрезал верёвки кинжалом, освободив руки трувера. Тот дрожащей рукой, currente calano[26], начал писать эпистолию для мадам Милош. После того как эпистолия была готова, Ксентрэй вновь связал поэта и заткнул ему рот кляпом.

      Несколькими часами позже Аньез привела себя в порядок и отправилась в дом

25

Прево – судья, представитель власти. Прево также имел право собирать налоги.

26

Наспех (лат.).